Песнь таксиста
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Пять лет проработал я таксистом в Нью–Йорке, встречал много красивых женщин, но ни с одной из них не посмел без повода первым заговорить, даже повернуться лицом не решился.
Было у меня, правда, в машине одно заведение — зеркало обратного вида в оптическом сочетании с маленьким телескопическим зеркалом на заднем стекле, которое давало возможность тайно разглядывать пассажиров и наблюдать их жизнь. Камера обскура. Примененяя такое устройство, можно было любоваться женской красотой сколь угодно долго, не вызывая протестов и подозрений.
Бывало возьмешь молодую пару из ночного бара, девка нетерпеливая соска, а парень перепил и не может кончить. Они возятся и толкают ногами через спинку сидения. Разгонишь такси и резко затормозишь. Смешно.
Или запрыгнет длинноногая красавица спасаясь от какого нибудь жуткого дождя или холода. Ведомая первобытным пещерным инстинктом слабого пола, она особенно ласкова с тобой. Там снаружи ужас, мрак, угроза ее существованию, а у меня тепло, безопасно и играет станция 101.9 — неон–джаз.
'Нoney' – говорит она, обращаясь ко мне. Вряд ли, думаю, на двенадцатом часу сидения в такси от меня исходит запах меда. Я наивный русский, который воспринимает все буквально без ханжества и 'любит быстрой езды.'
О грешный, о жалкий, английский мой язык — экспресс метод Илоны Давыдовой — логос олигофрена, дебила, дауна.
А мне нужно так много сказать вам, мадам. Уже десять минут с момента нашего уединения в желтом кебе я, как закись азота, вдыхаю запах вашего дезодоранта и совершенно опьянел. Зачем же ты, прекрасная американская сука, завернув в салфетку, прячешь под сидение недоеденное яблоко. Дай сюда, как когда–то давно в раю, я доем, испачканый губной помадой огрызок. А потом, моя маленькая, я порву тебя надвое, начав от того места, где природа для удобства сделала надрез. Я неуловимый серийный маньяк, заманил свою жертву в салон восьмицилиндрового, бывшего полицейского шевролет каприз классик и сейчас мчусь по городу Манхеттену вопреки правилам дорожного движения, да что там правилам, законам физики Авраама–Исаака–Иакова Ньютона, с предельным риском, шиком, озорством, дерзостью влюбленного мужчины. По окончании поездки, редкая из пассажирок сразу способна самостоятельно стоять на ногах. Одни обижаются, плачут и жалуются в TLC, другие понимают, ласково улыбаются и кладут в протянутую руку необычно большие чаевые.
Написал Фельдмаршал rabina1950 на microproza.d3.ru / комментировать
