Его музыку знают и любят поклонники эстрадной песни и классической музыки, его мелодии к документальным и художественным фильмам на слуху известных кинорежиссёров. Его музыка стала главной героиней фильма Александра Сокурова «Франкофония» - лучшей европейской ленты Венецианского кинофестиваля.
- Вы даёте совместный концерт с симфоническим оркестром Госфилармонии Адыгеи и в Майкопе, и в Нальчике. Чем так приглянулись вам наши филармонисты?
- Я постоянно живу в Санкт-Петербурге, много работаю с оркестрами. Но при плотном графике никогда не отказываюсь дать концерт на родине. Хотя я сам из Кабардино-Балкарии, но Адыгею тоже считаю своей малой родиной. Поэтому когда главный дирижёр симфонического оркестра Аркадий Хуснияров предложил мне совместное выступление, я с радостью согласился. Тем более, что я видел и слышал оркестр в действии - с ним можно работать. Вроде, получается.
- Вы пишете для эстрады, пишете симфоническую музыку. Последняя - для элиты или тоже рассчитана на массового слушателя?
- Я не разделяю написанную музыку. Живу по принципу: «Если можешь не писать - не пиши». Поэтому сочиняю тогда, когда хочу поделиться чувтствами, эмоциями. Моя симфоническая музыка, наверное, не так проста для восприятия. Но это точно не четыре аккорда, не мелодия из трёх нот. Но и суперавангардной её назвать нельзя. Вся моя музыка - для тех, кто думает и любит музыку. Есть та, которая получилась, и та, которая заслуживает только мусорного ведра.
- Вам дороже народная адыгская музыка, русская классика или мелодии западных музыкантов?
- Меня ещё с музыкальной школы учили знать всё. Но есть то, что называется исторической памятью. Адыгская культура - это мой язык, то, что на генетическом уровне является родным и понятным. Но я россиянин, поэтому всё, что связано в русской музыкой, мне тоже близко. Я люблю европейскую музыку - без Моцарта, Дворжака, Листа, Гленна Миллера и других - нельзя представить себе мировую музыкальную палитру.
Думаю, если бы я писал чисто европейскую музыку, то не был бы интересен слушателям. Выигрывает тот, кто опирается на свой фольклор. 26 ноября мы играем Рахманинова - это чисто русская музыка, а потому шедевральная и любимая многими. Это же можно сказать о «Полонезе Огинского», неаполитанских песнях, музыке Чайковского и Штрауса. Композитор, опираясь на свои корни, пишет больше, ярче, сильнее.
- Михаил Шемякин в интервью назвал себя «лицом кавказской национальности». А кто вы - адыг или человек мира?
- Мне очень нравится адыгская пословица «Адыгство - это человечность». Вообще-то эстетика культуры адыгов и европейцев во многом схожа: требование вставать перед старшими, уважение к сединам, любовь к детям. Это не только адыгство, это европейский этикет, который потерялся в эпоху глобализации. Я адыг, но при этом европейский человек.
- Ваш земляк, знаменитый дирижёр Юрий Темирканов в одном из своих интервью сказал: «Наших советских людей за границей можно было узнать не только по одежде, но и по испуганным глазам». Сегодня глаза изменились?
- Наверное. Не могу утверждать. Но они уже наверняка не испуганные. Мы можем свободно выезжать за границу, мы сейчас лучше интегрированы в европейское сообщество, лучше взаимодействуем с ним в плане обмена информацией. Есть интернет. К тому же, где, не выезжая, можно увидеть весь мир?
- Вы написали музыку к фильму Сокурова «Франкофония» о спасении коллекций Лувра от фашистов. Как работалось с Сокуровым?
- Это великий режиссёр и тонко чувствующий, мыслящий человек, который ещё в 2008 году предсказал события на Украине. Работать с Сокуровым - это как «увидеть Париж и умереть». Для меня это большой творческий скачок. Сокуров точно знал, какая музыка ему нужна. Но работал со мной на равных, ни разу не выказав превосходства. В каждом концерте я исполняют «Вальс» из «Франкофонии».
- В 1941-м фашисты чуть не уничтожили Лувр, практически сравняли с землёй дворцы пригородов Ленинграда. В 2015-м боевики разрушили Триумфальную арку в Пальмире, над которой не властно время. Почему не прекращается даже в XXI в. история уничтожения памятников искусства?
- Это всего лишь моё мнение, но люди не сильно изменились за две тысячи лет. И сегодня в эпоху моментальной доставки информации через всемирную сеть управление умами стало проще, чем и пользуются люди, понимающие это. Сделать из общества стадо при помощи интернета оказалось не так сложно. Отсюда непонимание исторических ценностей. И всё равно, Пальмира и пригороды Ленинграда войдут в историю, именно благодаря шедеврам архитектуры, а не их разрушителям.
