Стенограмму допроса Карима Бензема опубликовала сегодня Le Monde. Объяснения нападающего «Реала» оказались весьма путаными.
СУДЬЯ НАТАЛИ БУТАР: Признаетесь в содеянном, из-за чего вас будут допрашивать?
КАРИМ БЕНЗЕМА: Нет, я во всем этом не участвовал.
СУДЬЯ: Как вы оцените факты, которые вам вменяют в вину?
К.Б.: Полагаю, что все это большое недоразумение. Сначала я хотел его (Вальбуэна – прим. ред.) поставить в известность, в какую историю он попал, и помочь ему. Потому что у меня уже был подобный опыт. Все-таки с этим человеком я играю в сборной Франции, это мой приятель. Я просто хотел известить его, сообщить, что уже был в подобной истории, хотел узнать, что он об этом думает.
СУДЬЯ: Как вы узнали о существовании интимного видео Вальбуэна?
K.Б.: Не помню точной даты, это было накануне матча сборной против Армении. Где-то за три недели до этого. Я был в Мадриде, сидели в ресторане в Каримом Зенати. И тут подходит какой-то человек, дарит мне сумку «Louis Vuitton» и говорит про видео с Вальбуэна (…). Дарит, садится, здоровается, но я его не слушаю – потому что мы незнакомы. Он говорит, что существует видео с Вальбуэна, довольно скандальное. И в этот момент я ему говорю: «Немедленно прекрати! Не хочу ничего об этом слышать!» Ну, он и замолчал, мы продолжали есть и пить, а потом расстались.
СУДЬЯ: Как получилось, что какой-то незнакомец вдруг дарит вам подарок и начинает говорить странные вещи?
К.Б.: Я его не приглашал, он сам пришел. Он – знакомый Карима. Больше я его не видел.
СУДЬЯ: Когда и при каких обстоятельствах вы сообщили Вальбуэна о видео?
К.Б.: Мы были в сборной, за два дня до матча Франция – Армения. На базе сборной в Клерфонтэн. После ужина, сели в моем номере. Я сказал, что хочу кое-что ему сообщить. (…). Я ему рассказал о видео, о том, что могу ему помочь, он задавал вопросы о подобных вещах. Я ему сказал, что все зависит от него, ему решать. Он мне сказал, что будет скандал, потому что мы - известные люди. Я ему сказал, что вся эта шумиха – не моя проблема, и пусть что хочет, то и делает. Я ему сказал, что есть один человек, с которым можно встретиться - он попытается помочь. Этот человек - господин Зенати.
СУДЬЯ: И какова была реакция Вальбуэна?
К.Д.: Сначала он был озабочен, очень озабочен. Он спросил, что им надо. Я сказал, что не знаю, что хочу только сказать, что могу помочь, и ничего другого. Он мне сказал, что он обо всем уже сообщил своей семье. Тогда я сказал, чтобы не обращал на все внимание, пусть выкладывают (видео) в интернет, если уж так хотят. (…) Он мне сказал, что в конце сборов сообщит, будет ли сам заниматься всей этой историей или захочет связаться с моим другом (…).
СУДЬЯ: Ваш телефон прослушивался. 6 октября 2015 года вы сообщаете господину Зенати о том, что встречались с Вальбуэна. Вы дважды говорите, что он «не воспринимает нас всерьез». Что вы этим хотели сказать?
К.Б.: Я говорил о помощи, о том, что мой друг Карим и я – мы можем ему помочь. Только это. Вы можете прослушать все мои телефонные разговоры, да, иногда меня немного заносит, говорю какую-то ерунду. Но речь шла только о помощи. Ничего другого за душей не было.
СУДЬЯ: Но судя по тому, что говорил Зенати, это совсем не напоминает «помощь».
К.Б.: Я говорил только о том, что могу помочь. Потом мало ли что можно наговорить по телефону! (…) Если бы я был с теми людьми заодно, зачем тогда говорил о помощи?
СУДЬЯ: Когда Вальбуэна вас спрашивает, видны ли на видео татуировки, вы ему отвечаете: «Я ему сказал, что видны все и крупным планом».
К.Б.: Я ему сказал, что на видео видно все его тело. Это Карим мне сказал, поэтому я и подумал, что все видно.
СУДЬЯ: Вы сказали, что сообщили Вальбуэна, что видео есть только у одного человека, что «нет копий» (…).
К.Б.: Я сказал это со слов Карима. Я так понял, что видео только у одного человека и нет копий (…).
СУДЬЯ: Но как вы можете это утверждать, если только однажды слышали о видео да к тому же от незнакомца?
К.Б.: Я вам еще не сказал, что перед сборной Франции, мы виделись с Каримом. И он мне рассказал про видео и что я должен о нем поговорить с Вальбуэна.
СУДЬЯ: Но вот ваши слова: «Я ему (Вальбуэна) сказал прямо, что видел видео»… Так видели или нет?
К.Б.: Нет, не видел.
СУДЬЯ: Почему тогда это сказали?
К.Б.: Если честно, сам не знаю. Я не видел видео. Но так как Карим мне сказал, что видео нешуточное, это я и сообщал Матье. Я просто поверил Кариму, потому он мой лучший друг.
СУДЬЯ: Вы полагаете, Карим Зенати видел видео?
К.Б.: Да. Потому что рассказывал в деталях.
СУДЬЯ: Что же это были за детали?
К.Б.: Он сказал, что на видео - Матье, что это порно, секс, что его прекрасно видно, и что он сам себя снимал.
СУДЬЯ: Но вы сказали Вальбуэна, что «видели видео неделю назад», что когда ему это говорили, «он чуть со стула не упал. Раза два или три». И господин Зенати засмеялся в этом месте.
К.Б.: Я повторяю: мало ли чего наговоришь по телефону. Меня заносило. Я просто хотел сказать, что он (Вальбуэна) чувствовал себя не в своей тарелке. А смеемся - сам не знаю, почему. Это нехорошо. А видео я не видел, я сказал неправду. Просто выдумывал.
СУДЬЯ: Это разве по-дружески – говорить о существовании видео? Это ведь на руку шантажистам.
К.Б.: Не знаю, даже как вам объяснить. Мы – футболисты. Давно знакомы. (…). В 2012-м он попал в историю, я его защищал. Да, я говорил плохие вещи по телефону. Но он (Вальбуэна) мне очень дорог. Я хотел только помочь, никаких других мыслей – шантаж, деньги – не было. Да денег у меня и без этого достаточно. И у Карима тоже. Я ему даю денег, он работает в моей фирме. А по телефону нас что-то занесло, признаю (…)
СУДЬЯ: Вы сказали Вальбуэна, что он должен встретиться с вашим другом, но «без посредников, не надо никаких адвокатов, друзей, сыщиков, полиции…» Почему такой совет?
К.Б.: Я говорил так, потому что не хотел, чтобы мое имя появилось в этом деле (…).
СУДЬЯ: Ваши слова: «Я ему сказал, если ты хочешь, чтобы видео уничтожили, мой друг приедет в Лион, ты встретишься с ним наедине».
К.Б.: Да, потому что это важно для него (Вальбуэна). Он волен поступать, как хочет, а я просто даю советы. (…). Я постоянно говорил Матье: «Делай так, как считаешь нужным». Об этом я в разговоре по телефону (Зенати) не говорил.
СУДЬЯ: Полагаете ли вы, что помощь вашего друга действительно была бы бескорыстной?
К.Б.: Конечно. Потому что он ни в чем не нуждается. Поэтому я отметаю все эти версии о шантаже и деньгах. Повторяю вам, он ни в чем не нуждается (…). У меня все в жизни нормально, я ему помогаю, потому то мы – друзья детства.
СУДЬЯ: В разговоре 19 октября 2015 года, вы называете Вальбуэна «педиком» и волнуетесь по поводу того, что вас могут допросить (…).
К.Б.: Да не беспокоился на этот счет, просто был взвинчен. (…) Потому что в прессе начали писать, что я сообщник шантажистов. Конечно, будешь после этого спокойным! Что касается «педика» - это общеупотребимое слово, можно кого угодно так назвать, даже приятеля. Для меня, вообще для нового поколения это даже «дружеское» обращение. (…) Но меня в прессе склоняли, поэтому и употребил это словечко.
СУДЬЯ: Хотите еще что-то добавить?
К.Б.: Я очень обеспокоен тем, какой оборот приняла вся эта история. Потому что шантаж, все эти делишки – это действительно, не шутка. В том числе и для моего друга Карима Зенати. Я все сделал для того, чтобы его вытащить из тюрьмы, чтобы у него было все нормально, взял его на работу. И вот вляпался в эту историю с моим товарищем по сборной, которого я очень люблю. Печально. Когда мы говорили об этом по телефону, мы просто шутили, не думали, что будут такие серьезные последствия (…).
