Счастливая трудовая юность – именно так о поре своего взросления говорит крыловчанин Владимир Гирченко, с благодарностью вспоминая всех, с кем ему довелось работать рядом. С 12 лет он трудился в бригаде № 2 колхоза имени Энгельса.
– Моей обязанностью было разносить воду женщинам-колхозницам, когда они работали в поле. В то время (начало 1950 годов) не было гербицидов, ядохимикатов, поэтому труженицы пололи поля пшеницы, засоренные осотом, – вспоминает Владимир Павлович. – Для этого пользовались специальными «истыками», это такие плоские железные пластины 10 см шириной, прикрепленные к держаку. Ими подрезали осот под корень. Разносил воду, и когда женщины делали расстановку свеклы. Свекла была тогда многоростковая, и надо было руками прорвать и расставить на определенное расстояние ее всходы.
Со временем мне доверили возить зерно от комбайна и колхозниц из станицы в станицу. Многих помню, к сожалению, не всех поименно. В центре станицы тогда жили: Мария Кушнир, Клавдия Гирченко, Хиврич, Жаронкины бабушка и ее дочь Мария (они были поварами), Мария Погуляй. Из района Куриловка возил сестер Раису и Надежду Оробей, Яковенко, Раису Пикулу, Раису Серую, Нину Шкуринскую, Степаниду Бабак, Марию Серую, Екатерину Шкуринскую, Подобную, Екатерину Дацук.
Дали мне как-то быков, чтобы возил зерно от комбайна. Загрузили меня часов в 11-12 ночи, я поехал. Лег на теплое зерно и уснул. Быки остановились, я проснулся, смотрю, а телега стоит уже в нужном месте: в весовой на весах. Какие умные животные! Но был и другой случай, дали мне молодых быков возить зерно в станицу на склад, который был возле конторы колхоза Энгельса на ул. Калинина (на этом месте сейчас детский сад). Быки молодые, пугливые, поэтому поехал из бригады вдоль посадки, где не было машин. При въезде в станицу, по ул. Октябрьской, с левой стороны росла колючая акация, отделявшая огороды от проезжей части. Мои быки резко повернули туда и сломали ярмо. Расстроился, чуть не плачу! А рядом жила семья Калачевых, они мне помогли связать крепко ярмо, и я поехал дальше.
Участвовал и в посадке кукурузы. Сажали в то время ее квадратно-гнездовым способом. Использовалась специальная проволока с металлическими шариками, которые открывали высевающий аппарат на сеялке. Эту проволоку, на всю длину поля, для продолжения сева перетаскивали несколько человек. Трактористом работал на новом «Беларусе» Александр Харитонович Носач, недавно вернувшийся со службы на флоте. С нами работала старая коммунистка Агриппина Дмитриевна Козырь, она жила на углу улиц Октябрьской и Тургенева, за любую работу бралась, и все у нее получалось. Работал и на скирдовании соломы. Тракторами «Универсал» волокушей собирали несколько копен соломы и поднимали на скирду, где женщины ее раскладывали. Они были особой формы, с одного края откуда затаскивали солому, она была низкой, а противоположный край был до 10 метров (смотря сколько соломы было на поле).
Работал и прицепщиком у тракториста Василия Романовича Подобного. Днем мы забивали силос на МТФ № 3, что за станицей, я цеплял и отцеплял волокуши, женщины выравнивали силосную массу из кукурузы, а Василий Романович трактором укатывал, уплотняя ее. Ночью нам надо было вспахать площадь рядом с лесополосой. Он так за день устал, что говорит мне: «Вовка, а давай попробуем трактором вспахать?» Доверил мне фрикционы, проехал со мной пару кругов, видит, у меня получается, и говорит: «Я подремлю немного, и ты меня разбуди». Я ничего не сказал, но решил сам пахать дальше, интересно было. Видел, как некоторые умельцы придумали включать и выключать плуг: проволока от его рычага привязывалась к трактору, потянул – выключил, развернулся, опять потянул проволоку – включил. И я с таким азартом пахал, пока через время не пришел Василий Романович. Я такую радость ощущал, что мне доверили трактор ДТ-54! Потом был на прицепке к трактору С-80, он таскал два плуга, поэтому было два прицепщика, я и Юлий Баранников. Помню, досталось нам поле пшеницы. После тракторов, что таскали волокушами солому, много ее оставалось, и плуга забивались. Мы взяли старую фуфайку, прицепили ее к проволоке, облили соляркой, отцепили трактор от плугов и поехали по полю с песней «Броня крепка и танки наши быстры». Нам по 14-15 лет, трактор был на войне, на кабине сзади нарисованы звезды, у нас азарт, страха не испытывали. А утром нашего тракториста Владимира Ивановича Гладыша отругали за то, что мы самовольно подожгли поле и сами могли пострадать.
Одно время я возил воду в бригаду, где были свиньи на откорме. Рядом находилось поле люцерны, была огорожена большая территория, стояли деревянные кормушки, в них насыпали зерно сверху, а снизу свиньи ели, и зерно постепенно опускалось. Брал я артезианскую воду на углу улиц Калинина и Тургенева, там была колонка, и руководил этим хозяйством Стоянов (имя и отчество не помню), по национальности он был болгарин. Когда заболел мой отчим Иван Павлович Семеняка, я за него выполнял работу, все лето подвозил воду к тракторам. Там, где сейчас лагерь «Колосок», рос старый сад, а ближе к станице была клетка яблок «Белый налив», этот сорт созревал раньше всех. Отвезу воду к тракторам, которые работали в саду, заеду, нарву яблок и назад – за водой в станицу. А по пути возле МТФ на поле Вера Серая и Тамара Чернята пасут телят. Обязательно заезжаю к ним, угощаю яблоками.
В 1957 году мы с Василием Оробеем не пошли учиться в восьмой класс по различным семейным обстоятельством, да и взрослыми хотелось себя ощущать, 15-летние! Остались в бригаде, сеяли озимую. Мы подвозили к сеялкам зерно, сами протравливали его, грузили мерками по 15 кг и везли. Из дома нам не передавали еду, чтобы мы бросили работать и вернулись в школу. А мы не сильно-то и страдали без домашней еды. Рядом с полем, которое засевали, была бахча. Пойдем, арбузов поедим, в ближайшей балке терном закусим и довольны.
До этого я возил бригадира Федора Акимовича Дацука. Приезжал за ним в пять утра. На завтрак у него была глубокая глиняная миска с борщом, другая такая же – с узваром из сухофруктов. Этого завтрака ему хватало на целый день, я никогда не видел, чтобы он обедал. Затем бригадиром стал Василий Захарович Зеркаль. После посевной я стал у него кучером. У меня была пара выездных лошадей Симус и Волга, ноги обеих – словно в белых чулках. Вечером грязь, а утром мороз, встаю затемно, чтобы помыть, почистить своих лошадок, и еду к восьми часам в правление.
В 1958 году были очень теплые февральские окна, успели посеять половину поля ярового ячменя, приготовили зерно, протравили, загрузили в брички и оставили на току. Тогда в бригаде на зиму оставались шесть-семь ребят, спали и на кровати, и на лежанке. На улице весна, мы в чувяках, которые шил из прорезиненного ремня дядя Вася Бреславец. Сторожем в бригаде был дедушка Швыдкой, мог предсказывать погоду. Зашел он к нам в комнату и говорит: «Хлопцы, поставьте бричку в корпус, будет снег». А у нас там были свиньи на откорм. Мы выбежали на улицу, звезды сияют ярко, тепло, и пошли в хату. Под утро приходит дед, видимо, сам в скирде придремал, и говорит: «Ну, теперь идите, загоняйте бричку». Выскочили мы на улицу, а снега – по щиколотки. Так до середины марта и продержалась зима. А свиней надо кормить, поить. Свинарками работали Надежда Кряжевская, Екатерина Шкуринская (девчонка еще) и Надя Василенко.
Василий Захарович с бухгалтером Александром Алексеевичем Калмыковым дежурили по очереди в тракторной бригаде, оставаясь ночевать из-за морозов. Как-то Василий Захарович говорит мне: «Вовка, отвези меня домой». А мы только получили из фонда красивые сани. Запряг лошадей и поехали. Ездили тогда по улице Октябрьской. Снег лежал ровно, прикрыты были все колдобины, и, не доезжая до интерната, попадаю в колею, сани набок, дышло отломалось. Василий Захарович мне сказал разворачиваться и тихо ехать в бригаду, а он дойдет домой пешком, хотя ему, инвалиду Великой Отечественной войны, было нелегко идти по снегу с тростью. Я развернул сани, ехать надо было против ветра, в метель, укутался в шинель, подумал, что лошади умные, сами довезут меня в бригаду. Еду что-то долго, поднимаю голову и вижу перед собой курган. А мы уже на пути к хутору Кубанскому…
Летом работал кучером, возил бригадира. Осенью, в начале второй четверти, по настоянию родителей (да и сам понял, что нужно получить образование) вернулся в школу. По рекомендации зав. роно И.В. Курис меня зачислили в 8-й класс. Вера Антоновна Жосан дала задание классу написать сочинение на тему «Как я провел лето». А я написал, как провел зиму, эпиграфом взял слова «Если по-русски скроен, то и один в поле воин». Вера Антоновна зачитала перед классом мое сочинение и похвалила. Меня распирало от гордости и радости.
Вот такой была у меня подростковая трудовая деятельность. Хотя мы в то время уже считали себя взрослыми, 15-16 лет, какие же дети? Хочу вспомнить ребят, с кем прошла моя юность в бригаде № 2 колхоза им. Энгельса. Это Александр Нужный, Юлий Баранников, Станислав Нечаев, Виктор Терещенко, Николай Барабанкин, Геннадий Воронков, Василий Оробей, Иван Сусь, Павел Сусь, Леонид Грызун, Александр Грызун, Валентин Коротченко, Григорий Серый, Анатолий Коржов, Николай Коржов и Ходунов Виктор.
Подготовила М. Любченко.
Сообщение «Если по-русски скроен, то и один в поле воин» появились сначала на Авангард Online!.
