В мае 1994 года, во время дебатов о вступлении Соединённых Штатов во Всемирную торговую организацию, The Washington Post написала:
«Соединённые Штаты являются крупнейшей в мире страной-экспортёром, и неспособность урегулировать претензии на протяжении многих лет была причиной огромных потерь и разочарования американских экспортёров. ВТО — это средство правовой защиты».
The Washington Post, всегда более чем самодовольная, когда писала о республиканцах, сообщила своим читателям, что тогдашний лидер республиканской партии Ньют Гингрич, выступавший против вступления США в ВТО сказал:
«Вы не будете сильно удивлены, услышав, что патриотический вопрос национального суверенитета привлекает в наши дни много внимания со стороны протекционистов, борющихся за сохранение правил, ограничивающих торговлю и конкуренцию».
В этой статье Washington Post есть две иронии.
Первая — это назвать Гингрича, а также его коллег по фракции Республиканской партии, выступавших против ВТО, «протекционистами», хотя в то время они были кем угодно, только не «протекционистами». Действительно, большинство членов фракции Республиканской партии в Палате представителей были строгими идеологами свободного рынка, хотя большинство — как и президент Рейган — выступали за «свободную, но справедливую» торговлю.
В отличие от некоторых представителей Республиканской партии, которые принимают неограниченную «свободную торговлю» как истинно религиозную догму, Рейган придерживался традиционно консервативных представлений о справедливости во внешней торговле. Он вёл переговоры о добровольных квотах и тарифах на всё, от японских автомобилей до прищепок для белья.
В то время Япония имела огромные нетарифные барьеры для импорта американских автомобилей, в то время как прищепки для белья продавались на американском рынке по цене ниже себестоимости иностранных производителей, чтобы уничтожить американских производителей.
Рейган не был «протекционистом», он просто исправлял несправедливые торговые преимущества, которые наши иностранные торговые партнёры использовали для обмана в торговле и нанесения ущерба американскому бизнесу.
Вторая ирония, которую Washington Post проигнорировала в своей редакционной статье, заключалась в том, что по собственному признанию газеты, «Соединённые Штаты являются крупнейшей страной-экспортёром в мире». Возможно, это было правдой в 1994 году, на момент публикации редакционной статьи, но это определённо не так сегодня.
Сегодня этому стандарту соответствует Китайская Народная Республика, в значительной степени с тех пор, как она присоединилась к ВТО в декабре 2001 года, хотя и с особыми уступками, выгодными для Китая как «развивающейся нации», предоставленными другими членами.
Ньют Гингрич в конечном счёте уступил давлению со стороны СМИ и мегадоноров. Он председательствовал в качестве спикера, когда Конгресс согласился вступить в ВТО в 1994 году. Но четверть века спустя Гингрич признал, что согласие США разрешить Китаю вступить в ВТО было ошибкой. Гингрич сказал The Hill:
«Мы думали, что внедрение системы, основанной на правилах, постепенно проникнет в их культуру, и это будет большим шагом в правильном направлении. Всё это было неправильно. Китайцы, по сути, решили развратить ВТО, а не быть изменёнными ею».
Существенное преимущество Китая в торговле товарами с Соединёнными Штатами с тех пор, как он вступил в ВТО с особыми преимуществами, можно увидеть здесь:
Но чего Гингрич, The Washington Post и законодатели упустили из виду в 1994 году, когда Соединённые Штаты вступили в ВТО, так это то, что США были и остаются по сей день крупнейшим потребительским рынком на душу населения в мире. Это даёт Соединённым Штатам необычайный уровень рычагов воздействия и переговорной силы, которые они утратили при вступлении в ВТО. Это было ошибкой и позорным отказом от «патриотического вопроса суверенитета», который газета так самодовольно отвергла.
А именно:
Статья 1, раздел 8, пункт 3 Конституции США ясна и недвусмысленна: «Конгресс обладает властью… регулировать торговлю с иностранными государствами…»
Конгресс — в совокупности Палата представителей и Сенат — являются единственными конституционными арбитрами торговой политики США, предусмотренными Конституцией США, а не Женева, где находится ВТО. Вступив в ВТО, мы фактически передали полномочия определять торговую политику с иностранными государствами и решать, с кем нам торговать.
Этого никогда не следовало допускать.
Лучшая, конституционная торговая политика восстановила бы суверенитет Америки в торговой политике, который The Washington Post с такой готовностью отвергла в своей редакционной статье 1994 года, вернув Конгрессу полномочия регулировать торговлю США с иностранными государствами.
Как законодательный орган крупнейшей в мире страны-потребителя на душу населения, Конгресс совместно с Управлением торгового представителя США (USTR), нашим главным торговым посредником, могли бы разработать типовой торговый договор США в качестве основы для переговоров по ряду двусторонних торговых договоров, которые сделали бы ВТО устаревшей.
С помощью типового договора USTR фактически установит глобальный стандарт международных торговых соглашений и «доработает» типовое соглашение с нашими торговыми партнёрами для удовлетворения их конкретных потребностей, при необходимости, с позиции силы — и ограничит любое такое торговое приспособление конкретными странами.
Более того, Конгресс мог бы по рекомендации USTR проголосовать за введение санкций против торговых партнёров, которые нарушают условия своего индивидуального договора, без предварительного получения разрешения от неизбранных иностранных бюрократов в Женеве и присяги им на верность.
Наконец, Соединённые Штаты могли бы просто отвергнуть любые правила ВТО в таких вещах, как наш выбор субсидировать стратегически важные отрасли промышленности, такие как оборонная, аэрокосмическая и добыча важнейших полезных ископаемых.
Мы также могли бы сами решить, предоставлять ли особые торговые льготы иностранным торговым партнёрам, которые называют себя «развивающимися». (Китай, например, назвал себя «развивающимся» и тем самым призвал к особым торговым соглашениям. Это описание было оспорено, в частности, Соединёнными Штатами и Австралией, но ВТО ничего не сделала, чтобы отклонить претензии Китая.)
Торговые соглашения всегда сложны, не в последнюю очередь из-за деталей всех тысяч товаров и услуг, которые должны быть согласованы. Переговоры по ВТО заняли около семи лет. Действительно, учитывая сложность, я подозреваю, что большая часть любого типового договора, который мы могли бы принять в качестве базовой переговорной позиции по нашим двусторонним торговым соглашениям, будет в значительной степени заимствована из существующих положений ВТО.
Но вместо наделения полномочиями по обеспечению справедливости и другим решениям в Женеве, в соответствии с типовым договором США, какими бы изменёнными они ни были, эти решения будут приниматься Конгрессом и USTR в качестве его назначенца и в соответствии с Конституцией США.
The Washington Post может этого и не одобрить, но сейчас самое время отступить от ВТО и подтвердить, что патриотизм и суверенитет, которые так легко принижает главная «официальная газета» страны.
