В Екатеринбурге в ближайшие дни состоятся прения сторон по делу о заказном убийстве бизнесмена Алексея Зубакина, впереди — вердикт присяжных. Вспоминаем, из каких материалов шили это дело (и в первом процессе, и в текущем) и почему оно, на наш взгляд, трещит по всем швам. Мнение автора (может не совпадать с мнением уважаемых присяжных, которым, напомним, не стоит читать этот текст, как и все тексты об этом процессе). Иногда я шью. Я люблю шить. Журналистика похожа на работу портного — найти материалы, проверить их качество, добавить-убавить, собрать из разных деталей нечто уникальное (в отличие от швейного дела — не всегда удобное). Выставить на показ. И ни дня без строчки, как профессиональный стандарт. Процесс, за которым мы подробно следим с первого дня, тоже вызывает портновские ассоциации — дело не сходится, сыпется, шито наспех, криво и белыми нитками. Мы можем только предполагать, кто те портняжки (явно не храбрые), закройщики и подмастерья, которые второй год пытаются продемонстрировать присяжным лоскутное одеяло, собранное из явно непрочных материалов. Можем только предполагать, на какую выгоду они рассчитывают. Но мы видели своими глазами, как это одеяло перекраивали на ходу, оставляя дыры и обнажая уродливую изнанку. Такой «материал», по нашему мнению, не может быть основанием для осуждения человека по тяжкой статье. Короткими строчками Из чего шили В убийстве обвиняют предпринимателя, коренного екатеринбуржца Насими Мамедова. Какие против него выдвигают «доказательства»: - он с конца 90-х знаком с так называемым «экс-лидером ОПГ» Михаилом Клоком; - в студенчестве он пару лет работал у Михаила Клока водителем; - у них есть совместные фотографии — в компании разных людей; - на похоронах убитого бизнесмена кто-то увидел «похожие глаза»; - у него широкие плечи и он занимается спортом; - спустя 22 года со дня убийства в квартире у предпринимателя нашли… деньги;; - он обратился к доктору не в тот же день, когда началась аллергия, а только через два дня (по этой логике автор текста — пациент-рецидивист, прим. ред.); - зимой 2000 года он носил… зимнюю одежду. Чего и кого в деле нет: - очевидца стрельбы; - оружия (не установлен даже его вид); - отпечатков пальцев возможного киллера; - следов ДНК; - фотографий тела; - прямых убедительных доказательств вины подсудимого; - гарантий беспристрастности одного из присяжных; - логики и здравого смысла. Что и кто в деле есть: - доказательства того, что в день убийства подсудимый был в другом месте; - свидетель, который прямо перед присяжными уверенно заявил, что «убийство совершил Михаил Клок» (после этих слов заседания пытались закрыть от СМИ, фото и видеосъемку запретили); - обвинение, которое построено на показаниях единственного человека — опять же Михаила Клока, который проходит по этому делу как пособник в отдельном производстве; - досудебные соглашения, которые вводят в эту историю главных персонажей — высокопоставленных силовиков, судей, криминальных авторитетов; - гражданский иск потерпевших на 15 миллионов рублей; - многомиллиардный объект — база на Комсомольской, которая может быть предметом торга и взаимных договоренностей между силовиками и криминалитетом; - подозреваемая «тень в капюшоне» (и возможно даже в зимней куртке), возникшая в деле через 24 года; - загадочная смерть заказчика; - взятка в 1,5 миллиона долларов; - нарисованное на ватмане «красное пятно в натуральную величину»; - обвинительное стихотворение от прокуратуры (но будет ли такое же в этом процессе — утверждать не беремся); - самоотвод судьи высшей инстанции; - самоотвод старшины присяжных; - скоростные выборы нового старшины (полторы минуты); - единогласный оправдательный вердикт первой коллегии присяжных, который был отменен из-за неких процессуальных нарушений. Как путались показания - Свидетельница не видела оружие в руках подсудимого. Не видела, как он стреляет. Но после оправдательного вердикта решила, что все-таки видела — как «стреляет по банкам в лесу»; - свидетель никого не видел на месте преступления в день убийства. Через 24 года решил, что все-таки видел — ту самую «тень». Опять же — после оправдательного вердикта, а также после принудительного привода (пообещав «через 15 лет еще что-нибудь рассказать»); - потерпевший не помнил Мамедова и увидел его фото только в СМИ (и, предположительно, ему «показали фото на следствии»). Но после оправдательного вердикта неожиданно вспомнил, как видел обвиняемого неоднократно. Более того — именно с оружием в руках; - о существенных противоречиях в показаниях Михаила Клока мы писали подробно. Напомним курьезное. По последнему заявлению, с Насими Мамедовым они познакомились в «86-87 году», когда тот якобы пришел в офис как рядовой сотрудник. Но «рядовому сотруднику» на тот момент было всего восемь-девять лет. А самому Михаилу Клоку — 17. Кроме того, на одном из заседаний он заявил, что часть информации ему сообщили… полицейские; - свидетельница заявляла, что «встреча с Клоком в колонии», на которой она якобы узнала об убийстве, произошла в 2014 году. На другом заседании она исправилась на 2013 год. Однако этой встречи, по данным адвокатов, полученных из колонии, и вовсе не было… Как шьют в соседнем ателье - В досудебных соглашениях Михаила Клока, напомним, речь в том числе о взятках судье Кировского районного суда; - дело Клока как пособника рассматривает Кировский суд; - …и дело Мамедова — Кировский суд; - в Кировский суд Клок-свидетель явился по ВКС из Москвы; - в Кировский суд Клок-подсудимый в 19-й раз не явился «по болезни»; - но Кировский суд его дело всё-таки «рассматривает», а «фактов волокиты не установлено», сообщили адвокату Екатерине Кувалдиной в областном суде в ответ на ее недавний запрос. Кто будет распутывать? - К главе СКР Бастрыкину и генпрокурору Краснову публично обратились родственники Насими Мамедова — с просьбой разобраться в этом затяжном процессе и взять дело на контроль; - к главе СКР Бастрыкину, генпрокурору Краснову и президенту России обратился ключевой свидетель — с той же просьбой, но с конкретными именами силовиков, которых он подозревает в коррупции. Также он пожаловался на угрозы со стороны правоохранителей и попросил суд обеспечить ему безопасность. Добавим, что очередное заседание по делу состоялось в Кировском суде накануне. На нем сторона защиты хотела показать присяжным важный документ, однако суд отказал, посчитав эти сведения «характеризующими». Речь об ответе из колонии, из которого следует, что одна из свидетельниц сообщила суду, перед присяжными, заведомо ложные показания, говорят адвокаты. Ранее она заявила, что об убийстве узнала в 2013 году от Михаила Клока и что встреча была в колонии, где он находился в то время. Якобы на этой встрече ей сказали, что убийство «совершил Мамедов». А затем она якобы встречалась с Мамедовым лично и передала информацию, что «Клок сломался». Между тем, как выяснили адвокаты, встречи в колонии, судя по полученным документам, не было. Ответ из колонии приобщили к делу, однако перед присяжными эту информацию по решению суда не огласят, так как в них содержатся те самые «характеризующие сведения» — о нахождении Клока в колонии. При этом в феврале присяжные эту информацию уже слышали, во время показаний этой же свидетельницы, утверждавшей о якобы имевшей место быть встрече… Суд также отказал защите в ходатайстве признать заведомо ложные показания свидетельницы недопустимыми доказательствами, которые не имеют юридической силы. На 21 марта запланирован допрос перед присяжными еще одного свидетеля. Он не явился по повестке и не отвечает на звонки. Суд оформил принудительный привод, очередной в этом процессе.
