Опера Моисея Вайнберга поднимает серьёзные темы ответственности за нацистские преступления. Главная героиня оперы Лиза — бывшая надзирательница в Освенциме — через 15 лет после окончания войны узнаёт в одной из пассажирок корабля, на котором Лиза отправляется со своим мужем дипломатом Вальтером из Европы в Бразилию, одну из своих жертв – польскую заключённую Марту, которую Лиза пыталась использовать в Освенциме для контроля над другими заключёнными и на которую в итоге написала донос. Призрак из эсэсовского прошлого главной героини становится причиной её конфликта с мужем, а перед зрителями разворачиваются жуткие сцены лагерного быта. В финале бывшая заключённая Освенцима Марта заклинает не забывать о преступлениях против человечности.
Музыку «Пассажирки» высоко ценил Д. Д. Шостакович, и оркестру Баварской оперы под управлением Владимира Юровского удалось подчеркнуть её оригинальность, не утратив при этом её интертекстуальный код, в котором легко угадываются отголоски Г. Малера, Р. Штрауса, С. С. Прокофьева и, конечно, самого Шостаковича. С этим непростым материалом прекрасно справляется хор Баварской оперы, который выступает в произведении Вайнберга, среди прочего, и в роли повествователя. Органично звучит и выглядит в партии Лизы Софи Кох, роскошным вокалом наполняет партию Марты Елена Цаллагова, с возрастной патиной звучит в партии Вальтера Чарльз Уоркмен, великолепно исполняет партию жениха Марты Тадеуша Жак Имбрайло. С музыкальной точки зрения, всё превосходно. Но постановка Тобиаса Кратцера оставляет в недоумении.
Прежде всего, в спектакле нет никакого Освенцима, и все сцены воспоминания о лагерной жизни разворачиваются на корабле: лагерные казармы превращены в длинные обеденные столы, вместо полосатых роб заключённых — полосатые полотенца на живописных балконах океанского лайнера (оформление Райнера Селльмайера), а вместо праздника у начальника концлагеря, во время которого гибнет жених Марты, мы видим невнятную попойку у капитана корабля. Попытка использовать систему двойников только усугубляет ситуацию.
У главной героини оперы — бывшей эсэсовки молодой Лизы есть двойник — перепуганная старуха, обозначенная в списке действующих лиц как «Лиза в старости» (прекрасная драматическая работа Сибиллы Марии Дордель), которая выбрасывается в океан в конце первого действия. Все три Лизы (22-летняя надзирательница, 35-летняя жена дипломата и старуха-самоубийца) образуют трёхплановое временной пространство спектакля, а усложнённая композиция образов призвана показать нам страдания Лизы-эсэсовки в старости: так страдала, что с корабля прыгнула.
Напротив, жертвы Лизы-эсэсовки, особенно Марта, выглядят и ведут себя, как безжалостные садисты: все гордые, заносчивые, всем недовольны, как туристы на египетских курортах, и с начальством (корабельным, заметим, а не концлагерным!) так и норовят попрепираться. К слову, кадры военной кинохроники, в которой разобрать ничего невозможно, режиссёр помещает в маленький телевизор перед молодой Лизой. Это смещение акцентов производит впечатление, прямо противоположное этическому пафосу, заложенному в опере Вайнберга: жертвы Освенцима, согласно новому спектаклю Тобиаса Кратцера, осмеливаются спустя годы после концлагеря жить, о себе напоминать и нервы честным эсэсовцам и эсэсовкам трепать!
Разумеется, я отдаю себе отчёт в том, что моя субъективная интерпретация режиссёрской концепции может не отражать смысл, который хотел выразить Тобиас Кратцер, убирая Освенцим из своего спектакля. Но, как было сказано в одной замечательной пьесе в ответ на фразу «это не то, что вы думаете», — а мы не думаем — мы видим. Более странной интерпретации темы нацистских преступлений я, признаться, не встречал.
Автор фото — W. Hoesl
Весна уже на пороге — самое время обновить гардероб. На сайте https://gut-shoes.ru представлен широкий ассортимент женской одежды и обуви. Весенняя коллекция от лучших производителей вас непременно порадует.
