На следующий день мы, как "золотые мальчики" в цехе погрузки, снова в центре ежедневного обрамляющего действия, мерцаем от сверкающих золотом асбестовых волокон. Особенностью является уход с мировой сцены. В родном сценическом произношении освобождение от должности звучало бы, например: „ В результате коварной болезни...". Здесь происходит "расторжение" во время медосмотра с лаконичным заключением: „Категорию 3" или "Лазарет". Потом пострадавший находится либо на пути улучшения, с отправкой домой, либо на пути в потусторонний мир. Конец драмы. Самоинсценированное перемещение пленника на другую стройплощадку едва ли возможно. И если стремятся к нему, связывает неизвестность, принесёт ли новое рабочее место в самом деле преимущества. Поэтому позволяют в большинстве случаев управлять судьбе - и руководят собой по испытанному принципу: „ Не заявляйся добровольно, иначе будешь записывать себе убытки!".
Дни проходят, медленно, вяло, монотонно. После окончания рабочего дня пленники лежат на окровавленных от давленных клопов нарах. Плохо пахнущий махорочный дым и человеческие испарения дополняют тусклую атмосферу общей спальни. Тихо каждый несет свои маленькие и большие заботы. Всеми владеет мучительная тоска о свете, любви и жизни, надежде на скорое возвращение домой.
Движение пришло в лагерь; несколько пленников покидают его. Мы напутствуем их хорошими пожеланиями. Однако, скоро выявлялся: только немногие направились домой. Большинство перевезли в удаленные лагеря. И странным способом прибывают оттуда другие. Кто может найти в этих действиях смысл?
"Новые" заверяют, что прибыли почти исключительно из лагерей смерти, штрафных или секретных.. F.S. сообщает, что был в лагере на 230 000 человек. Willi St. утверждает даже: „ Зимой мы должны были надрываться ежедневно под открытым небом при холоде 50 °C по 12 часов". По-видимому, каждый хочет превзойти другого в страданиях, прежде всего, как мало они раньше весили . Некоторые жмут на то, что видели свой вес под меткой 30 кг. "Здешний" говорит остро: „Ну, поэтому вы были переведены сюда - в Асбестовский санаторий военнопленных. Однако, не питайте никакие ошибочные надежды. Здесь находились раньше 8 000 пленников. 7 000 уже умерли! ".
Мой сосед по нарам, пожилой преподаватель, говорит снисходительно: „ Преувеличение - это распространенная человеческая слабость. Почему должны быть исключены военнопленные из этого? Даже государственные мужи подвергаются нападению ею. Например, эксперты узнали недавно, что - если верить сообщениям офицеров - воюющие страны уничтожили больше самолетов, танков и кораблей, чем владели их противники. С числом пленных также, наверное. Если бы русские смогли собрать всех немецких солдат, которых они, как утверждали, когда-то захватили, они получили бы, наверное, большие трудности. И на немецкой стороне значительные расхождения также определенно существуют". Эвальд М, фельдфебель люфтваффе, кивает одобрительно: „ Я был на нескольких полевых аэродромах и в различных соединениях, как механик. Наблюдал, как наши кавалеры рыцарских крестов с дубовыми листьями приходили к своим сказочным воздушным победам: они часто походили на старинные облавные охоты, где королю или князьям принадлежал конечный выстрел. И метод подсчета - ну, мы только усмехнулись. Старые герои, наверное, не могут быть достаточно геройскими, и народ всегда нуждается в новых героях - для изумления, восхищения и побуждения".
(Продолжение следует)
