В школы возвращаются уроки труда. В конце прошлого года депутаты Госдумы приняли соответствующие поправки в закон «Об образовании». А с началом нынешнего начали думать о практической реализации своего решения. Жаркие споры вызывает вопрос, делить ли классы по гендерному признаку, учить ли девочек и мальчиков разным навыкам? Обозреватель Псковской Ленты Новостей Юлия Магера уверена: от совместного обучения выиграют все, включая демографию. Она объясняет свою позицию в авторской колонке и вспоминает, как лично ей навредили раздельные труды.
Как часто бывает, перепутали местами порядок действий. Только создав оболочку, стали гадать, чем ее наполнять — труды вернуть придумали, а в каком виде, еще не решили. Такой подход к внедрению новшеств стал уже привычным. Приводит он к тому, что из щелей наспех сшитого начинания лезут проблемы. Так вышло и на этот раз.
Беды оказалось две.
Первая связана с тем, что в школах отсутствует материальная база для уроков труда в том виде, как их еще помнят родители нынешних школьников. Мастерские уничтожены до нуля. Что столярные для мальчиков, что кухонно-швейные для девочек. Чем и как учить, решительно непонятно. Сложность еще и в том, что труды вводят на федеральном уровне, а разгребаться предстоит школам, чье финансирование идет из муниципальных бюджетов, то есть на самом нижнем и самом бедном уровне системы управления. Вопрос «На какие шиши?» встает в полный рост. Не вышло бы так, что родителям придется оплачивать всю эту дискотеку, «добровольно» скидываться на верстаки и плиты, как раньше на шторы и новые окна, а деточке в рюкзак к учебникам класть кастрюльку и молоток.
Есть и другая сторона вопроса. Лично меня она занимает сильнее. И не одну меня, судя по градусу дискуссии хоть на форумах, хоть в Госдуме. Речь про то, чему будут учить на уроках труда. Камнем преткновения стало гендерное разделение. Одни с пеной у рта отстаивают его необходимость, другие пальцем крутят пальцем у виска, а потом направляют его на календарь, где написано «2024».
Мы почти целиком прожили первую четверть XXI века. Очень странно в наши дни слышать фразы о том, что девочек «надо готовить к взрослой жизни, учить варить борщ, потому что надо заботиться о муже», а мальчиков «нужно учить держать молоток или обучать новым технологиям», потому что им быть «опорой жене».
Понятно, что выдумщики на высоких должностях давно оторвались от реальности. Так я сейчас расскажу, как устроена жизнь обычных людей. Государственные мужи могут почерпнуть интересную для себя информацию, использование которой приведет к столь желанному ими укреплению института семьи.
Значит, рассказываю. Открывайте глазки пошире и внимайте. В большинстве семей работают оба. Бывшие мальчик и девочка, ставшие мужчиной и женщиной. Такие у нас сейчас зарплаты, что один работающий взрослый семью не вытянет. Вот и упахиваются двое с девяти до шести, сутки через трое или как повезет. Но и быт никуда не девается. Правда, как и во времена массового женского домохозяйничанья, подвигов на этой ниве чаще ждут от женщин. Про мужчину, который что-то делает по дому, говорят: «Помогает». Будто он не полноценный член семьи, а пришлый гость, живущий где-то в другом месте. Потому что мужчину с младых ногтей учили быть мифической «опорой», а как тряпкой махать, не показали.
Посуду моет посудомойка, но не та, на которой надо нажимать кнопки, а та, что записана у мужа в паспорте. Женщин эта история устраивает все меньше, бытовых инвалидов они предпочитают сбрасывать, как ненужный балласт. Происходит массовое разбивание любовных лодок о быт, статистика разводов тому подтверждение. Можно до посинения возмущаться, мол, бабы совсем от рук отбились, но факты таковы и более никаковы: опору женщины видят не в молотке в руках мужа раз в год, а в пылесосе и швабре раз в неделю.
Все-таки семья — это про «вместе». Если двое сошлись, потому что один не умеет варить борщ, а вторая не в состоянии собрать этажерку — добра из такого союза не выйдет. Так почему бы не выпускать из школы взрослых дееспособных граждан, а не ломать детям будущее семейное счастье? Учить всех всему: и молоток держать, и поварешку.
Женщины, прошедшие через школу с гендерным разделением на уроках труда — точно такие же бытовые инвалиды в простейших вопросах. Кто-то когда-то назначил забивание гвоздей чисто мужской прерогативой. И сегодня редкая женщина справится с простейшим инструментом.
Ладно, никакими гвоздями никто ничего уже давно не прибивает. Все закручивают на шурупы, однако с какой стороны подойти к шуруповерту, подавляющее большинство женщин не в курсе. Хотя агрегат не сложнее блендера и уж точно проще швейной машинки. Но вот никому в голову не приходило показать девочкам, как орудовать «шуриком». Я знаю, о чем говорю. И о ком — про себя.
Я выросла без отца (то есть дома не было шансов научиться, да и скажем прямо, много ли пап делятся с дочерьми сокровенным «мужским» знанием), а в моей школе на уроках труда было классическое разделение. Пока девочки портили ткани и переводили продукты, мальчики колотили свои кривые табуретки. И когда мне взрослой, самостоятельной, отдельно живущей, но еще незамужней потребовалось кой-чего пришурупить к стене, был вызван «муж на час». Прямо на моих глазах, которые не понимали, что видят, криворучец закрутил шурупы в стену. Голью. После его убытия как-то подозрительно вокруг отверстий стала отваливаться кусочками краска вместе со штукатуркой. Так я узнала значение слова «дюбель». А если бы уже тогда имела информацию о технологии завинчивания метизов в стены, то понимала бы, что за мои же деньги на моих глазах происходит порча моего имущества. Разве не в этом и состоит миссия уроков труда — научить справляться с бытом?
Сторонники гендерного разделения напирают еще на то, что есть у нас регионы с культурными особенностями, где мальчики не захотят «позориться» и варить на уроках труда борщ.
В смысле — не захотят? А если они на алгебре примеры решать не захотят? Тоже на «культурные особенности» спишем? Дескать, дед никакую алгебру не изучал, да и внук в подожженном гробу видал учебники по математике за все годы обучения. Так что ли? Нет, не так! Есть учебная программа, за выполнение которой выставляются оценки. Освоение программы за 9 классов — обязанность каждого юного гражданина РФ. Не надо тут прикрываться «культурными особенностями». Они в другом состоят, а поощрение игры «Хочу — не хочу» ни к чему хорошему не приведет. Очень негативный эффект на воспитание окажет такой подход. В момент, когда формируется мировоззрение, юноша запомнит, что можно делать только то, что хочешь, списав все на свой особый статус. Сегодня это сказывается на безобидных уроках труда, а на чем завтра?
Кстати, про девочек в «регионах с особенностями» ничего такого не говорят. На них видимо никакие особенности не влияют: что велено, то и сделают. Не в этом ли и состоит главная «культурная особенность» обсуждаемых территорий? И нужно ли нам на государственном уровне подпитывать сохранение такого положения? У меня большие сомнения.
Думаю, что без гендерного разделения на уроках труда семьи станут крепче, а государство — устойчивее. Судя по всему, обновление программы ждет нас со следующего учебного года. И если здравый смысл победит, пользу получат все участники процесса.
Юлия Магера
Иллюстрации созданы с помощью нейросети Kandinsky
