В течение двух лет до свадьбы Петра I шла увлекательная игра. Мать царя хлопотала о его семейном счастье, а царевна Софья ставила палки в колёса.
335 лет назад, 6 февраля 1689 года, состоялась важная, но очень необычная свадьба. Женихом был царь Пётр I Алексеевич, невестой — Прасковья Лопухина. Что в ней важного — понятно. Всё-таки законным браком сочетается царь, а не кто-нибудь, то есть это дело государственной важности. Но что же в ней необычного?
Кому и чем имя не угодило?
Прежде всего — чехарда с именами. В девичестве невесту Петра звали Прасковья, и была она дочерью стрелецкого полковника Иллариона Лопухина. А после венчания барышня сменила не только имя, но и отчество — стала Евдокия Фёдоровна.
Если кто задумает искать подоплёку этой чехарды в популярной электронной энциклопедии, то дело это пустое. Там написана сущая ерунда — дескать, имя невесты показалось свекрови каким-то неблагозвучным, вот его и поменяли. На самом деле по тем меркам ничего неблагозвучного в имени Прасковья никто не видел. И не надо далеко ходить — Прасковьей звали жену брата-соправителя Петра I, царя Ивана V. Именно поэтому мать Петра и настояла на смене имени. Две царицы Прасковьи одновременно — это уже перебор. А отчество сменили по традиции — в честь святыни рода Романовых, Фёдоровской иконы Божией Матери.
Но на этом странности не кончаются. По канону царей полагается женить торжественно — в Успенском соборе Московского Кремля. Обряд венчания должен проводить патриарх. И желательно делать это утром.
Свадьба Петра стоит наособицу. Вместо Успенского собора — маленькая дворцовая церковь Петра и Павла. Вместо патриарха — протопоп Меркурий, духовник молодого царя. Ну и время венчания: «Во втором часу ночи». На самом деле это не так уж поздно — по понятиям той эпохи ночь начиналась после захода солнца, так что свадьба состоялась где-то между семью и восемью часами вечера, если считать по-нашему. Но всё-таки не утром, как полагалось. А самое главное — непосредственно перед свадьбой не было смотрин царских невест. От обычая, который на тот момент свято блюли чуть ли не двести лет, отказались.
Словом, вся свадьба производит впечатление какой-то партизанщины. Быстро, без лишней публичности, под покровом темноты. Кроме того, у жениха отняли даже право выбрать суженую. Кого маменька подобрала, на той и женись.
Кому мешала царская свадьба?
Всё так и было. Но есть один нюанс. Так выглядел только финал довольно долгой истории женитьбы Петра I. А вот в её начале и середине было всё, как полагается — и публичность, и торжества, и выбор невест.
По понятиям XVII века брачный возраст юноши наступал в 15 лет. В 1687 году Пётр подошёл к этой знаменательной дате, и начались свадебные хлопоты. Не то чтобы и впрямь подошла пора его женить. Просто того требовала политическая ситуация. На престоле два царя — Иван и его единокровный брат Пётр. Они вроде бы равноправны, но не совсем. Иван постарше годами. И за ним стоит его родная сестра, царевна Софья. Которая, во-первых, правительница, а во-вторых, спит и видит, как бы оттеснить Петра от власти. Причём ей надо не зевать — если Пётр вдруг женится, то он станет полновластным царём и сам сможет оттеснить единокровную сестрицу.
Так что с 1687 года идёт увлекательная игра. Мать Петра, Наталья Нарышкина, хлопочет о свадьбе сына, а царевна Софья ставит ей палки в колёса.
Судьба Петра, а значит, и судьба нашей страны, в те годы могла пойти по совсем иному пути. Дело в том, что кроме Лопухиной известно как минимум ещё две невесты юного царя. И Бог весть, каким был бы его брак. Возможно, что Пётр обрёл бы в нём настоящее семейное счастье. И не краткое, как с Лопухиной: «Любовь между ими, царём Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год», — а на всю жизнь.
«Привозят красивейших девиц»
Во всяком случае, первая невеста царя была, по свидетельствам современников, какой-то неописуемой красоты. Вот как пишет о ней датский комиссар (торговый представитель) Генрих Бутенант фон Розенбуш: «Здесь все говорят о том, что младший царь, вступивший в свой шестнадцатый год, собирается жениться. Ко двору каждый день привозят красивейших девиц и проводят их смотрины. Имеретинская принцесса была уже дважды привезена. Весь народ желает, чтобы выбор пал на неё, — она, должно быть, очень красива».
Да-да, первой невестой Петра была барышня грузинских кровей. Дареджан, дочь имеретинского царя Арчила II — в Москве её звали Дарьей Арчиловной. Всё было за то, чтобы царь на ней женился, — мать Петра, Наталья Нарышкина, покровительствовала Арчилу и его семье. Против была одна царевна Софья. Она чуть ли не силой женила сына Арчила Александра на дочери Ивана Милославского — того самого, что устроил Стрелецкий бунт 1682 года. В ходе этого бунта стрельцы убили двух братьев матери Петра, её отца насильно постригли в монахи, а самого Петра так перепугали, что нервный тик сопровождал его всю жизнь. Теперь вступить в брак с грузинской красавицей означало для Петра породниться с убийцами его родни. Это, конечно, исключалось.
Вторую невесту, княжну Марью Трубецкую, забраковала сама Наталья Нарышкина. Так-то барышня была всем хороша. Но Трубецкая она была по отцу. А матерью барышни была Ирина Голицына, родная сестра князя Василия Голицына, любовника той самой царевны Софьи. В общем, снова мимо...
Возможно, Петр ещё подобрал бы себе невесту, которая пришлась бы ему по душе. Но вышло так, что медлить было уже нельзя. Единокровный брат Петра, его соправитель царь Иван V, наконец-то преуспел в делах отцовства — в 1688 году его жена забеременела. А это означало, что в случае рождения у него сына шансы Петра усидеть хотя бы на половинке трона становились совсем уже призрачными. Ему самому надо было жениться и обзаводиться наследником, чтобы сохранить паритет. Именно поэтому такой срочной, можно даже сказать скоропостижной, и была женитьба Петра на Лопухиной. Тут уж не до любви, тут стратегия выживания...
