Директор-основатель Cosmoscow Маргарита Пушкина специально для «Сноба» в рамках проекта «Индустрия» рассказала о заслугах Китая в продвижении китайских художников на мировой арт-сцене, о том, как «мода на страну» влияет на интерес мирового сообщества к ее культуре и в чем секрет популярности современного африканского искусства.
Вы много путешествуете и посещаете главные международные арт-события. В чем, на ваш взгляд, заключается различие между российской и зарубежной арт-сценой?
Различия существенные, они заметны. Прежде всего это связано с тем, что история развития арт-рынка в России по сравнению со странами Европы и Америки сама по себе особая. В советское время коллекционирование искусства практически не развивалось. С точки зрения возникновения и развития каких-то направлений, течений в искусстве — это тоже был специфический период, который был обусловлен, с одной стороны, официальным искусством и государственным заказом, а с другой стороны, существовали неофициальные направления и сообщества.
Сейчас российский арт-рынок в процессе постоянного развития. Параллельно мы видим, что в других странах рынок имеет другие масштабы. Несопоставимо само количество галерей современного искусства в России, Европе и Америке. Также, разумеется, практика коллекционирования насчитывает там десятилетия и столетия. Безусловно, все это повлияло на ситуацию, которую мы видим сегодня на арт-рынке.
В европейском контексте тренды тоже меняются. Фокус внимания часто перемещается: в разное время флагманские позиции на арт-рынке переходят от города к городу. Например, какое-то время назад безусловным лидером был Лондон, он по-прежнему не сдает свои позиции, но сейчас заметно по разным причинам растет значение Парижа — там проходит большое количество масштабных выставок, крупные международные галереи открывают там свои филиалы.
В нашей стране сейчас много очень талантливых и конкурентоспособных художников, я считаю, у российского современного искусства большой потенциал. Вопрос в том, насколько мы сами поддерживаем собственную культуру, продвигаем ее как внутри страны, так и в мире. Некоторые страны значительно помогают своим художникам и своей культуре выходить на глобальный рынок, становиться все более заметными на мировой арт-сцене. Таким примером может служить Китай — китайское искусство в течение многих лет поддерживалось изнутри государством и коллекционерами, и теперь мы видим, что сформировались сильные бренды китайских художников.
Как вам кажется, в каких условиях российское искусство может восприниматься таким же сильным брендом само по себе на международной арт-сцене?
Чтобы был интерес к культуре и искусству, должна возникнуть, что называется, мода на страну. Здесь сразу же вспоминается ситуация в России конца 1980-х — 1990-х, когда было много внимания к нашей стране и к художникам в том числе. В 1988 году в Москве впервые прошел аукцион Sotheby’s — люди с большим энтузиазмом приобретали неформальное искусство, среди покупателей были в том числе коллекционеры из других стран. Я сталкивалась с тем, что в Европе в доме у какого-нибудь бельгийского коллекционера находится собрание российского актуального искусства, например работы представителей Новой Академии из Петербурга, в том числе Тимура Новикова и его круга.
В ХХ веке в истории искусства из-за закрытости или недоступности некоторых стран естественным образом образовались лакуны, которые большие мировые музеи стремятся закрывать. Целые страны и народы были невидимыми в силу определенных геополитических обстоятельств, но на этих территориях все равно происходили культурные процессы, и сейчас стоит задача восстановления целостности картины. Например, музеи пополняют коллекции искусством ХХ века с Африканского континента. Мы с вами не так давно стали свидетелями того, что Tate Modern закупил произведения российских художников, таких как Виктор Пивоваров или Борис Орлов. Работы данных художников представлены в постоянной экспозиции музея. Tate Modern — это очень сильный бренд, и присутствие того или иного художника в коллекции музея — гарант признания среди любителей современного искусства во всем мире.
Российским художникам в международном контексте сейчас непросто, тем не менее мы видим, что они продолжают создавать искусство и участвовать в проектах за рубежом. Если говорить о текущей ситуации внутри нашей страны, по итогам проведения ярмарки Cosmoscow этого года, считывается определенный тренд на рост интереса к искусству среди российской аудитории. Это очень хороший знак, потому что мы начинали ярмарку и продолжаем делать этот проект в первую очередь для того, чтобы развивать российскую арт-сцену, внутренний арт-рынок, чтобы росло количество коллекционеров, покупателей, людей, интересующихся современным искусством, росло количество галерей, профессиональных кадров и, соответственно, художников. Мы надеемся, что эта динамика будет сохраняться и расти в дальнейшем.
За счет чего, на ваш взгляд, формируется «мода» на страну в плане культуры и искусства?
Как я сказала, сейчас существует большой интерес к африканскому искусству, и возник он на самом деле давно — гораздо раньше движения Black Lives Matter. Подтверждением этому тренду служат международные арт-ярмарки, посвященные исключительно африканскому искусству, которые проходят с большим успехом. Искусство африканских художников продолжает показывать высокие результаты по продажам: на недавнем аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке абстрактная картина художницы Джулии Мерету из Эфиопии, проданная за рекордные $10,7 миллиона, зафиксировала самую высокую цену на работу автора африканского происхождения за всю историю аукционных торгов.
Известно, что это в том числе и результат усилий и лобби с Африканского континента, которое на уровне меценатов способствовало продвижению данного искусства в мире. Крупнейшие африканские институции и корпорации различными способами — в том числе финансовыми — способствовали тому, чтобы их национальное искусство появлялось на крупнейших международных выставках и выставлялось в мировых музеях, чтобы оно становилось более заметным и широко известным. Это поступательный и системный процесс.
Если говорить про российское искусство, я считаю, что мы сами должны делать очень много для того, чтобы оно становилось более заметным в глобальном контексте. Но начинать нужно с российской аудитории: сначала мы сами должны поверить в потенциал отечественного искусства и силу таланта современных российских художников. В России есть исторически сильная культурная база — вспомнить только русский авангард и его влияние на мировое искусство — это тоже очень весомо. Значение этого наследия мы наблюдаем в российских современных художниках — они всегда очень эрудированные, интеллектуальные, обладают яркими идеями и неординарными представлениями о мире. Нужна большая поддержка на государственном уровне, более основательная и целенаправленная.
Какие еще регионы, помимо Африки, на ваш взгляд, сейчас пользуются популярностью в культурном плане? Кажется, сейчас все взоры устремились на арт-рынок Азии — что вы об этом думаете?
Безусловно, уровень культурного развития стран Азии очень заметен. Китай, Южная Корея уже давно вкладываются в развитие креативных индустрий и поддерживают их на государственном уровне. И, видимо, делают это очень эффективно, потому что мы наблюдаем бум во всех сферах: кино, мода, дизайн, искусство. Большого количества заметных южнокорейских галерей современного искусства на мировых ярмарках я не видела, но, думаю, это все не за горами. А вот что заметно уже сейчас — в Южной Корее появилось действительно много коллекционеров современного искусства.
В Китае, как я уже говорила ранее, буму на китайское искусство предшествовали долгие годы серьезного интереса к национальной культуре со стороны государства и коллекционеров из Китая. Я знаю истории о том, что китайские предприниматели вступали в попечительские советы самых известных международных институций, поддерживали их финансово и попутно договаривались о выставках китайских художников. Специфика китайского арт-рынка заключается прежде всего в том, что цены на китайское актуальное искусство растут именно за счет интереса со стороны местных покупателей. Китайские коллекционеры очень любят свое китайское искусство и достаточно осознанно подходят к покупкам произведений искусства из других стран. Рассчитывать, например, на то, что сейчас китайцы приедут в Россию и все здесь купят, предельно наивно. Для этого нужно прикладывать определенные усилия, маркетинговые в том числе, сразу ничего не происходит.
Ярмарка Cosmoscow существует уже более 10 лет. Как проект отражал перемены на российском арт-рынке на протяжении истории своего существования?
Жанр ярмарок довольно старый, с большой историей, которая восходит к французским «Салонам» XVIII века. Просто в разные времена их восприятие было разным. Я помню, в 2000-е годы во всем мире много говорили об art fair fatigue — усталости от ярмарок и пресыщении этими мероприятиями. Кто-то, наоборот, заступался и говорил, что ярмарки — это праздничный формат, поэтому он всегда будет пользоваться спросом у публики. И сейчас очевидно, что вторые были правы.
Каждый выпуск Cosmoscow был ознаменован каким-то движением вперед. У нас всегда была определенная стратегия и понимание того, что мы растем соразмерно и параллельно с ростом российского арт-рынка, мы стараемся учитывать его масштабы. За эти годы мы выстроили целую экосистему, посвященную современному искусству. Очень важна и заметна деятельность Фонда Cosmoscow, который вносит большой вклад в поддержку российских художников и институций. Можно сказать без ложной скромности, что Cosmoscow превратился в многопрофильную платформу, которая объединяет большое количество участников арт-отрасли, за что мы благодарны своим коллегам, музейным институциям, фондам. Из года в год мы видим тенденцию к тому, что количество желающих показать какие-то проекты на платформе Cosmoscow растет.
Как вы оцениваете культуру коллекционирования современного искусства в России сегодня?
Этот процесс находится в постоянном развитии. Появляется много новых коллекционеров, новых покупателей и просто людей, интересующихся современным искусством. Одним из самых запоминающихся комментариев от галеристов по итогам ярмарки Cosmoscow 2023 стало замечание о том, что был целый ряд покупателей, которые приобретали искусство первый раз в своей жизни. Галеристы также говорили о том, что к ним на стенды во время ярмарки приходили люди, которые задавали очень глубокие, серьезные, заинтересованные вопросы, не стеснялись и не сомневались общаться с галеристами, расспрашивали про конкретные работы и творчество художников. Объективно уровень интереса и внимания к искусству, а также качество публики и общения повысились. Продажи искусства по итогам этой ярмарки также были впечатляющие. Это очень хорошая тенденция, которая не может не вдохновлять.
Беседовала Юля Крюкова
