Есть у меня хороший приятель Валентин. Из тех «почти друзей», которых можно два года не видеть, а потом встретиться и болтать, как будто вы только вчера расстались. Вместе мы жили в общаге медицинского университета, потом, несколько лет спустя он был моим начальником в первой фармацевтической компании. Потом мы работали на конкурентные конторы, но по молчаливой договорённости друг другу никогда не гадили. Изредка встречаясь в аптеках, курили, пили кофе и решали, что места хватит всем.
Лет пять назад, в середине января приезжаю я на переговоры к очередному аптечному магнату, а из дверей Валентин выходит. Подождал, пока я дела все закончу, и сели мы согреться, кофе попить в кафешке, что на первом этаже бизнес-центра.
- Ты, - спрашиваю, – машину новую купил?
- С чего ты взял? – удивляется Валик.
- Да я, когда на парковку заезжал, твоего серебристого мегамонстра не видел. Решил-таки сменить на что-то более компактное?
Валик в жизни – многодетный отец. Поэтому машина у него такая, чтоб всю лихую толпу потомков усадить, да ещё для тёщи с женой место оставить.
- Э-э, - погрустнел Валик. – Я теперь надолго пешеход. Новый Год отлично начал, теперь хоть работу меняй. Какой из меня фармпред без машины?
- А что случилось?
- Да приехал я 31-го декабря домой. Ты же мой район знаешь – одни пятиэтажки-хрущёвки. Вечером если приехал на час позже – всё, нет тебе места на этом свете. Машины в три ряда, на газонах, на площадках детских, мусорки подпирают и чуть ли не в подъездах стоят. А время уже к десяти, скоро российский Новый Год начнётся. Покрутился я, нашёл крошечный пятачок в километре от дома. И рванул рысцой отмечать.
Просыпаюсь утром раненько, двенадцати ещё не натикало. В голове после вчерашнего – сам понимаешь, немного шумно. Но пил в пределах разумного, потому что с тёщей отмечал. И детьми. Просыпаюсь от какого-то беспокойства. Думаю, пойду, проверю, как там мой «мегамонстр». Не обижали ли его в чужом дворе. Заодно и голову проветрю.
Накинул куртку – топаю по дворам. Подхожу к машине – ну как знал. То ли место чьё-то занял, и «хозяин» обиделся, то ли хулиганы новогодние постарались, то ли для какого-то преступника праздничная ночь, как сезон охоты. Заднее стекло разбито, в салоне уже снега намело, всё что по сиденьям разбросано было – ежедневники, ручки, флешки, всё кто-то заботливо прибрал. Даже «бардачок» вывернули, не побрезговали.
От расстройства, да с растерянности, сделал я большую глупость. Надо было милицию вызывать, а я чего-то решил машину в свой двор переставить, да прикрыть дыру хоть куском плёнки. А то на сиденьях и так уже сугробы. Сел, завёл и начал осторожно, дворами, к дому пробираться.
Ты улицу мою помнишь? Там же почти можно проехать дворами. Есть только один участок – метров десять, когда из двора во двор надо через проспект Пушкина перебраться. Выкатываю я на эти злосчастные десять метров, а там – продавцы полосатых палочек. Они бы меня не заметили, но тут и дурак увидит – заднего стекла нет, вьюга внутри салона свищет.
Остановили. Документы, права, дыхните.
Я им говорю:
- Мужики, да пил я вчера, пил. И ехать никуда не собираюсь. Вот, сами видите, стекло выбили, машину очистили. Я её в свой двор переставляю. Вот мой дом, и в паспорте написано, где я живу. В конце концов не будьте гадами, Новый Год же.
Смотрю – один вроде склонен решить вопрос мирно. Но второй, капитан, принципиальный.
- Нет, - говорит. – И всё тут. Катаетесь вы пьяным, товарищ. И нечего нам тут зубы заговаривать.
Я ему – у меня дети, машина – инструмент для работы, а не средство роскоши. Всё осознаю, каюсь и готов понести наказание в любой сумме. Только права не забирайте.
Капитану пофиг. Короче, лишили меня прав. На работе скандал был, чуть уговорил оставить. Хожу теперь пешком. Вот такой новогодний подарок.
Посочувствовал я коллеге, поругал принципиального капитана и разъехались мы по своим переговорам.
А спустя год, в конце января звонит мне Валик и рассказывает офигительную историю. Мол, ты же писатель, давай что-нибудь из этого придумай. Рассказал.
- Мне точно никто не поверит, - отвечаю я ему. – Напишут про кота с лампой.
- Короче, я тебе рассказал, а ты сам со своими кошками разбирайся, - беспечно отмахнулся Валик.
Новогоднюю ночь решили они с женой провести не дома, а в компании друзей. Сняли за городом, в какой-то заснеженной деревеньке домик. Натаскали туда еды, ящик коньяка, телевизор для шума привезли. И сели все праздновать. Ну как все – Валику и тут не повезло. За неделю до этого, таскаясь пешком по поликлиникам и аптекам, подхватил он где-то бронхит с осложнениями. Едва в больницу не загремел. К 30-му декабря кое-как выкарабкался, но в Новогоднюю ночь коллеги-врачи ему строго-настрого запретили алкоголь употреблять. Потому что запивать коньяком пригоршню таблеток бывшему эпидемиологу как-то неудобно. Сидел в углу, сок пил. И в компанию к Валику подсела со своим соком сильно беременная сестра жены Наталья. Девятый месяц, через неделю-полторы рожать, но что ей, из-за пуза Новый год не отмечать, что ли? В конце концов она же не больная, а беременная.
Всю ночь гуляли, веселились, пускали в небо фейерверки и не давали деревеньке спать. Часа в четыре утра, новоявленный налогоплательщик, решил, что веселье проходит мимо него и заторопился наружу, наплевав на установленные сроки. Наталья охнула и начала намекать, что неплохо было бы в столицу, а то она как средневековые крестьянки прямо в сенях родит.
А кому везти? Все вчера и сегодня хорошо накатили. Кое-кто спит ещё. Единственный трезвый- Валик. Но ему же ещё права, в январе забранные не вернули. Бросились вызывать скорую, но там их сразу предупредили. Утро Нового года. Все бригады – в мыле, собирают по городу поломанных, отравленных, обожжённых праздником. Даже если ближайшую машину отправить, то она хорошо если через пару часов по сугробам в деревеньку доберётся. И никто не даст гарантию, что в этих сугробах она не застрянет, потому что всю ночь мело, а грейдер только днём выедет.
Наталья смотрит на Валика, как на последнюю надежду.
- Валентин, у тебя же медицинское образование? Роды примешь?
Перспектива принимать роды в деревенской избе мигом повлияла на принятие решения. Валик плюнул, отобрал у Наташиного мужа ключи от джипа и рванул в сторону города.
Закон подлости ещё никто не отменял. Наталья на каждом повороте кряхтит и рожает, Валик нервничает и от этого всё сильнее на педаль газа нажимает. А у въезда в город – гаишники. Бросаются наперерез джипу. Радостные такие.
- Гражданин, - говорят. – Ваши права. Почему превышаем?
Валик кивает на Наталью. Мол, рожает дама, надо бы побыстрее.
Один из гаишников кривится и говорит:
- Вечно вы, как превышаете, то рожаете, то в аэропорт опаздываете. Страна, блин, беременных лётчиков! Права давай!
И вот только тут Валик гаишника узнал. Тот же самый, блин, капитан, который его на прошлый Новый Год прав лишил. Принципиальный гад.
- Нет у меня прав, - покорно вздыхает Валик.
- Как это нет? – удивляется капитан.
- Ты же их 1 января забрал. Помнишь? На Притыцкого, с выбитым стеклом я по дворам ехал.
- Много вас таких…, - подозрительно прищурился гаишник. – А, ну да, помню! Ах ты рецидивист. Опять пьяный, да ещё и без прав за рулём?! Ты знаешь, что тебе грозит?
- Насчёт пьяный – это не про меня, - возражает Валик. – Трезв, как стёклышко! Хотите – в трубку дуну, хотите – на освидетельствование поедем.
- Только давайте на освидетельствование поедем в ближайший роддом, - встревает в разговор Наталья. – А то я вам сейчас прямо в машине демографическую ситуацию поправлю.
- Михалыч, - с сомнением говорит второй гаишник капитану. – Похоже она и в само деле того….
Капитан смотрит на парочку почти с ненавистью.
- Жена?
- Сестра жены, - объясняет Валик. – Отмечали за городом. Ей рожать, а я единственный трезвый.
- Михалыч, не будь гадом, - снова встревает второй гаишник. – Ты же видишь, у людей ситуация.
- Рожа-а-а-аю! – добавила Наталья.
И потомок в подтверждение её слов родительским животом колыхнул.
Михалыч долго и с подозрением посмотрел на стонущую пассажирку.
- Ладно, Гриша, заводи. Проводим этого рецидивиста с его демографией до роддома. Чтоб кто-нибудь из коллег не остановил.
- А дальше? – обнаглев пискнул Валик.
- А дальше ты машину на парковке оставишь и домой на автобусе поедешь. И будешь на автобусе ездить, пока тебе права не вернут!
- Согласен, - обрадовался Валик.
И помчались они дальше с эскортом, не хуже президентского. Только без синих мигалок. К полудню Наталья родила стране нового гражданина, а Валик тем временем наплевал на рекомендации врачей и успокаивал нервы рюмкой бальзама.
Права ему вернули только через два года.
Про историю с почётным эскортом упомянули даже в выпуске новостей столичного телевидения, но я уже искать не буду.
Автор Павел Гушинец (DoktorLobanov) рассказ из книги «Сборник номер шесть»
