В израильском и арабском культурных контекстах есть привычка играть в символизм через названия и аббревиатуры, благо позволяют особенности письменности. Например, ХАМАС – это акроним по первым буквам арабского написания «Движения исламского сопротивления». Но если читать это просто как слово, то оно означает «усердие, энтузиазм».
Еще более продвинутый символизм заключен в названии альтернативной палестинской организации ФАТХ, то есть «Движение за национальное освобождение Палестины». Формально это тоже акроним по первым буквам, но если читать его по европейской традиции, слева направо, то будет арабское слово «хетф» – «смерть», а при чтении по арабской традиции справа налево будет «фатх» или «фатих» – «завоевание». Такой вот символизм.
А вот новая израильская ликвидационная команда называется НИЛИ – это ивритский акроним от фразы из Первой книги Царств (в иудейской и католической традиции эта часть Библии называется Книга пророка Самуила) 15:29: «не скажет неправды Верный Израилев» (синодальный перевод) – «ници Израэль ло ишакер». Так называлась разведывательная сеть времен Первой мировой в Палестине из числа еврейских переселенцев, которая передавала англичанам в Каир данные о турецких войсках по всему Ближнему Востоку.
Популяризаторы израильских спецслужб вообще предпочитают выводить тактику «точечных ликвидаций» из Библии. Но сейчас есть версия, что, таким образом подобрав название, израильские спецслужбы как раз хотят избежать ассоциации с местью. Дело в том, что сама традиция «точечных ликвидаций» давно подвергается критике в самом Израиле.
Во-первых, есть юридическая проблема, вытекающая из политико-нравственных метаний внутри израильского общества. В 2002 году Верховный суд Израиля запретил спецслужбам использование «точечных ликвидаций», ибо это внесудебная расправа. Тогдашний состав ВС Израиля был по умонастроению очень левым, а в левацких кругах постоянно обсуждается именно законность форм и видов борьбы с терроризмом. Отныне разрешалось убивать террориста, только когда он на тебя прямо идет и ты отчетливо видишь на нем «пояс шахида». При таком подходе организаторы терактов и лидеры террористических групп вообще становились неприкасаемыми.
Началась шумная дискуссия с переходом на личности. И в 2006 году новый состав суда, несколько поправевший, отменил это же решение, негласно вернув Шабак и МОССАД право на убийство. Это объяснялось аргументацией, которую предоставили сами спецслужбы Израиля. Аргументация эта такова. Ликвидация террористов, как исполнителей, так и организаторов и моральных вдохновителей: 1) несет морально-воспитательную функцию, ибо кто-нибудь задумается или испугается и не пойдет в террористы; 2) устраняет подготовленных к будущим терактам террористов; 3) устраняет инфраструктуру террора.
Примечательно, что даже в этом «разрешающем» постановлении Верховный суд указал, что «точечные ликвидации» могут совершаться только по описанным выше причинам, а не по мотивам мести или внесудебного наказания.
Шабак и МОССАД теперь обязаны объяснять свои мотивы в каждом конкретном случае. Уничтожению подлежат только отдельно взятые люди, на которых собран доказательный материал.
Но как раз доказательствами израильские спецслужбы исторически никогда не заморачивались. А сейчас после массовых убийств боевиками ХАМАСа мирных евреев в кибуцах эта дискуссия достигла точки кипения, поскольку эмоциональный настрой большинства граждан Израиля требует жестоко покарать всех причастных. Этот настрой дает израильским спецслужбам карт-бланш на уничтожение любого подозреваемого.
Ополчились и на местных левых. Вернее, на тех из них, кто продолжает говорить о негативных аспектах практики «точечной ликвидации». В частности, указывается на то, что много лет эти операции давно перестали быть точечными. С начала девяностых годов прошлого века главным оружием ликвидации стал вертолет и бомба. Например, ликвидация Салаха Шахаде в Газе в 2002 году была осуществлена бомбой весом в тонну, которая разнесла полквартала. Погиб и сам Шахаде, его жена, дети, и еще 15 человек вокруг, из них восемь детей. Негативный пропагандистский эффект сильно превысил важность уничтожения Шахаде.
Второй важный аспект критики – чисто практический. Тот же Салах Шахаде на момент его уничтожения был главным командиром «Бригад Изеддина аль-Кассема». Цель номер один, враг номер один. Да, его ликвидировали – но что изменилось? На его место пришел молодой и совсем отмороженный Мухаммад Дейф. Дейф – значит «гость», это кличка, потому что он постоянно меняет места пребывания и даже его внешность не до конца установлена. Устранить его – значит снести всю Газу, ибо он «гость» везде.
В разгар дискуссий в Верховном суде Израиля против практики «точечных ликвидаций» неожиданно выступил тот, кто их активно использовал по работе: бывший начальник Шабака и ранее ликвидационного «Сейарет 13» Ами Аялон.
В частности, именно под его началом проводилась неудачная операция по отравлению одного из руководителей ХАМАС Халеда Машаля. Аялон объявил «точечную ликвидацию» стратегически бессмысленной. Устраняя одного человека, вы не устраняете идеологию. Социальная среда Газы и историческая наследственность быстро сгенерируют и новых лидеров, и новых проповедников, и новых боевиков. Бесконечный процесс без видимого результата при огромных тратах ресурсов.
Ключевую роль в этих операциях Израиля против ХАМАС играют не кинематографично выглядящие герои-ликвидаторы, а другие герои-невидимки, принадлежащие как раз не к МОССАД, а к Шабак. Они называются «маста’арвим», то есть «живущие среди арабов». Это глубоко легендированные агенты-нелегалы, выдающие себя за арабов. Они стараются внедриться как можно ближе к руководству террористических организаций. Их основная задача – вычислить местонахождение этих людей в конкретный момент времени и передать координаты для нанесения удара.
Еще одна слабость тактики «точечных ликвидаций» заключена в неверном понимании сути противника. Это звучит неожиданно, но израильские спецслужбы, десятилетиями каждый день соприкасающиеся с ХАМАС, «Хезболлой», Исламскими джихадом, ФАТХом и прочими, не слишком точно оценивают их как систему. Дело в том, что они до сих пор считают все это именно «организациями», а любую организацию можно, условно говоря, обезглавить, и она постепенно утратит свою силу.
Однако некоторые из вышеназванных структур давно приобрели черты своеобразных форм существования государства палестинского народа. По крайней мере, значительная часть палестинцев именно так и считает. Следовательно, после условного «обезглавливания» система восстановится сама, поскольку никакая это не «организация», а форма жизни.
И в таком контексте сейчас создание спецгруппы НИЛИ воспринимается скорее не как важный ход спецслужб, а именно как акт мести. Конечно, теперь появятся громкие сообщения об уничтожении боевиков и их лидеров и идеологов. Израильское общество требует этой мести и резко настроено против спецслужб, проспавших кровавую атаку ХАМАСа. И объявление о создании группы НИЛИ призвано минимизировать эти политические и общественные угрозы. Но в реальности Израиль будет уничтожать ХАМАС главным образом бомбами и танками ЦАХАЛа, а не тактикой «точечных ликвидаций».
