Катилина был разочарован тем, что его не избрали на пост консула, и воспользовался политической неопределённостью в Риме, чтобы предать страну. После речи Цицерона он был изгнан из города и некоторых его сторонников даже казнили.
Итальянский художник-реалист XIX века Чезаре Маккари помещает Цицерона на написанной им фреске стоящим перед всеми членами Сената с раскрытыми и поднятыми руками, таким образом подчёркивая праведность его пути. Напротив, Катилина изображён согнутым и одиноким в правом углу картины. Маккари изменил изображение Сената и поместил классическую колонну, вершины которой не видно, в углу картины и над головами членов Сената как символ высокой культуры, которой они стремятся достичь.
Примерно через 20 лет после выступления в Сенате Цицерон написал сочинение, которое сильно повлияло на последовавшие за ним поколения, — «Об обязанностях». В нём он впервые обсуждает термин «либерал» и что такое «либерализм». Мощные термины, которые поднимаются в общественном дискурсе и сегодня, разделяют различные политические деятели, придерживающиеся разных и противоположных мнений.
Но что они вообще представляют собой? Является ли это экономической политикой в пользу свободного рынка и удаления государства из нашей жизни, как иногда утверждают правые? Или это социальная политика, направленная на устранение неравенства через правительство, как иногда заявляют левые? Возможно, смысл заключается в политике, направленной на создание светской власти без религиозных людей? И возможно, что либерализм — это одновременно и его противоположность?
«Люди забыли, что такое либерализм, — сказала мне Хелена Розенблатт, профессор истории Нью-Йоркского университета, считающаяся одним из ведущих мировых экспертов по этому вопросу. — Критики обвиняют его во многих грехах: в том, что он разрушает религию, семью и идею нации. В том, что у него серьёзные моральные недостатки. А те, кто его защищает, утверждают, что за всё хорошее в нас ответственен либерализм. Нашим идеям о социальной справедливости, индивидуальной свободе, справедливости и равенстве».
Статуя Марка Туллия Цицерона в Риме. (Shutterstock)
Есть ли вообще общий знаменатель между всеми мнениями? В современную эпоху, объясняет Розенблатт, большинство людей согласны с тем, что либерализм в первую очередь касается защиты прав и интересов личности — люди заслуживают максимальной свободы принимать решения о своей жизни и поступать так, как им заблагорассудится, без ограничительных рамок мышления, обычно связанных с традициями и религией. Но этот общий знаменатель, говорит она в то же время, очень нов и далёк от истинной сути идеи либерализма.
В своей книге «Утерянная история либерализма» (2018) Розенблатт называет Цицерона и его книгу «Об обязанностях» отправной точкой либерализма. Идея либерализма Цицерона была в своей основе моральной: демонстрировать моральные добродетели гражданина, проявлять преданность общему благу и уважать важность взаимоотношений между людьми. Цицерон писал, что «взаимопомощь» является ключом к цивилизации. Люди не рождались только для себя — они пришли в мир для других. Он даже сравнил термин «либерализм» с «доброжелательностью».
Примерно через сто лет после Цицерона философ-стоик Сенека расширил принцип либерализма в своей книге «О благодеяниях» (De Beneficis). Сенека объяснил лидерам, как занять либеральную позицию, что означает самоотверженность и уважение к другим. В книге подробно описывается, как всё следует давать и получать с моральной точки зрения — будь то подарки, блага или услуги.
Когда наступило Средневековье с интеграцией христианства в общество, эти представления стали ещё сильнее. Один из отцов ранней церкви в Италии св. Амвросий утверждал, например, в написанном им трактате (на основе книги Цицерона), что каждое истинное сообщество основано на справедливости и доброй воле. А щедрость и доброта являются факторами, скрепляющими общество.
«Словари, сохранившиеся со времён Средневековья как на французском, так и на немецком и английском языках, определяли слово „либеральный“ как качество человека, который „любит отдавать“, а „либеральный“ — как качество „свободно отдавать и предоставлять“. Великие средневековые богословы, такие как Фома Аквинский (1225–1274), распространяли эти идеи в своих трудах», — объясняет профессор Розенблатт.
К концу эпохи Возрождения книга Цицерона была опубликована в 14 изданиях на английском и латинском языках и стала основным учебником в таких школах, как Вестминстерский университет, а также в различных колледжах Кембриджа и Оксфорда. Между 1678 и 1700 годом была также опубликована сокращённая версия о грациях Сенеки. Молодые люди, обучавшиеся в элитных учебных заведениях по всей Европе, узнали, что общество зависит от степени их либеральности, то есть от их щедрости, моральной порядочности и гражданских ценностей, объясняет профессор Розенблатт.
И несправедливо, утверждает она, что английский политический философ Томас Гоббс (1588-1679) и английский философ Джон Локк (1632-1704) сегодня считаются отцами-основателями либерализма. Гоббс полностью отверг либеральную традицию, когда заявил, что люди по своей природе жестокие и эгоистичные существа, которые неспособны жить вместе в мире и относиться друг к другу с добротой без могущественного лидера, который направлял бы их действия на общее благо, объясняет Розенблатт. А Локк утверждал, что люди действительно способны проявлять доброту по своей воле, и что общество зависит от этой доброты, без которой оно «вряд ли сможет удержаться вместе». Однако многие другие предшествовали ему и написали это до него.
Спустя десятилетия философы эпохи Просвещения несколько расширили использование понятия либерализма. Мы говорим не только о либеральных качествах, но и о либеральной форме дискурса.
«Один из лондонских джентльменских клубов XVIII века описывал свою миссию как „взаимное совершенствование посредством либеральных бесед и рациональных исследований“. Клуб считал себя распространителем „либерального духа“ по всей стране, духа, который, по мнению его членов, способствовал прогрессу», — пишет Розенблатт в своей книге.
Другими словами, человек мог стать либералом, если свободно мыслил и говорил с другими.
Революции, сначала американская, а затем французская, вызвали ещё одно изменение этого термина. С момента провозглашения независимости США (4 июля 1776 г.) слово «либеральная» стало использоваться как факт наличия свободной конституции для нации, которая заявила о своей свободе и приняла собственную конституцию через избранных представителей в правительстве. Когда французы узнали о Конституции США, они начали задаваться вопросом, заслуживают ли они тоже подобной либеральной конституции, и на «Ассамблее» в Версале начали строиться планы проведения таких реформ.
Никто не предполагал, что сразу после принятия во Франции в 1791 году конституции (устанавливавшей ограниченную монархию с законодательным органом) начнётся радикальная и насильственная фаза, которая свергнет монархию, тысячи людей будут казнены на гильотине, в том числе многие священнослужители, публичная молитва и любые видимые христианские вывески будут запрещены, а названия городов, улиц и площадей будут изменены, чтобы исключить любые упоминания о святых, королях и знати.
Церемония провозглашения независимости США в 1776 году. С тех пор слово «либеральность» стало обозначать свободную конституцию народа, который заявил о своей свободе и принял свою собственную конституцию. (John Trumbull/Public Domain)
После Французской революции «либеральные принципы» всё ещё ассоциировались с проявлением доброты, щедрости и сострадания, но это также было связано с наличием свободной конституции и заменой католической религии, которая считалась во Франции коррумпированной.
«С незапамятных времён было принято, что воспитание нравственности связано с религией. Это знали все», — пишет Розенблатт в своей книге.
Проблема заключалась в том, что либералы считали католическую церковь, которая учила и проповедовала мораль, коррумпированной, и поэтому ей нельзя было доверять в содействии моральному обновлению республики.
«Тот факт, что это называлось „либеральным“, был истолкован противниками Французской революции и консерваторами как скандал. Они утверждали, что взяли термин, традиционно связанный с христианскими и аристократическими ценностями, и использовали его против них самих. Революция, которую защищали либералы, предала суду и казнила законного короля, лишила аристократию её вековых прав и отменила статус католической церкви».
Более того, новое правительство «Директорат», поддержанное либералами, продолжило жестокую кампанию «дехристианизации» и использовало военную силу для подавления мирных демонстраций в поддержку монархии. В глазах противников революции и консерваторов эти действия сложно было назвать «либеральными».
Со времени Французской революции много воды утекло под мостом либерализма, и разные игроки по-разному подумали об этом термине и изменили его. Например, в Великобритании в 1859 году возникла Британская либеральная партия, поставившая в центр «прогресс», «прогрессивность» и «реформы», а также отмену политических интересов Англиканской церкви (но не отмену религии). Она считала, что обязанностью государства является укоренение религии и морали в обществе. Мораль включает в себя не только ценности, исходящие от религии, но и патриотизм, социальную и общественную ответственность. Вопрос был в том, как это сделать.
«В этот период либералы в Европе также начали говорить о воспитании общества на правильных экономических принципах, — добавляет Розенблатт. — Некоторые хотели распространять принципы свободного рынка. Было также желание защитить население от социалистов […] Другие либералы считали, что нужен средний путь — между свободным рынком и социализмом. Они называли это „либеральным социализмом“».
В конце XIX века экономические идеи привели к расколу либерализма на две части: одно течение выступало за свободный рынок, а другое — за государственное вмешательство.
«Оба течения называли себя либералами», — сказала мне Розенблатт.
Именно это произошло в Великобритании, во Франции, а также в США. Это была дискуссия между теми, кто поддерживает экономический либерализм «старого», «классического» или «ортодоксального» типа, и теми, кто поддерживает «новый», «прогрессивный» тип. Дебаты продолжались на протяжении следующих ста лет, а фактически и по сей день.
Эти дебаты между либералами правого толка (которые идеологически поддерживают свободный рынок) и либералами левыми (которые поддерживают государственное вмешательство, напоминающее социализм) продолжаются и по сей день и включает в себя вопрос о том, является ли религия важной моральной силой для функционирования нормального общества и следует ли ей участвовать в политике, сказала мне Розенблатт. Дебаты, которые отделяют нас как общество от первоначальной идеи Цицерона, которая учит, что либерализм связан с чем-то совершенно другим — благотворительностью, добрыми делами и помощью друг другу в обществе.
