Жили-были людоеды, и они съедали тех, кого победят. Тех, кого не победили – тоже бы с удовольствием скушали, но как?! Известное дело – «не догнал – не укусишь». Некоторых людоеды съедали сразу, а некоторых оставляли для бытовых нужд и особого случая. Рабами. Делали с этими ходячими консервами, чего хотели, и всегда оставляли за собой право их добить. Но бытовые нужды разные – иные из рабов, несмотря на шрамы от господских забав, доживали и до старости, и своей смертью умирали. «Каждому – своё», как на воротах Бухенвальда.
Но жизнь людоедам отравляли верующие люди. Не то, чтобы людоедство было сразу запрещено – но всякая вера его регламентировала. Чтобы, значит, не везде, не всех, и не всегда. Хочешь кровавую жертву принести богам – донеси до алтаря. Раньше-то в лесу где-то кокнул, и всё. Но с этими фанатиками всё усложнилось…
С появлением монотеизма людоедов стали притеснять куда жёстче. Вплоть до полной отмены (первая «культура отмены» в истории). Если где-то верующие монотеисты брали верх – то людоедство преследовалось по всей строгости Закона Божьего.
Монотеизм создал людоедам проблемы и практические, и теоретические. Он не только подорвал людоедам быт, но и сильно повредил инфернальную идеологию права силы и закона джунглей. Раньше всё было просто: нападай или беги. Победители истребляют побеждённых. Каких-то кривляний, ритуалов или вранья для геноцида не требовалось – пустяки, дело житейское: где живут люди, там людей и убивают.
Религия начала эту обыденную и понятную практику деформировать. Уже нельзя убить просто так, потому что сильнее и первым напал из засады! Это уже не доблесть, как раньше считалось, а грех! Надо врать, сочинять врагу «вины многие», прежде чем убить – расчеловечивать его (раньше таких хлопот не знали, ассирийские цари бы посмеялись над потугами геббельсят).
Мучительное сосуществование силы религиозных убеждений (идей бессмертия, некоторые зовут их «предрассудками») и силы (смерти, очевидности постоянства биологического конца) – разрешалось в кризисе человеческой истории (и, да, не существовало в доисторические времена).
+++
В какой-то момент людоеды, намаявшись с противостоящей им абсолютной идеей (в определённые моменты времени завоёвывавшей своим обаянием очень многих людей), открыли для себя силу лжи.
Ну, то есть она всегда была известна – иначе хищники не умели бы мимикрировать, сидеть в засадах и т.п. Но вначале сила лжи использовалась лишь в самом зачаточном формате.
Людоеды (морлоки Уэллса) – они ведь тоже мыслящие существа. Они стали анализировать – чем им не угодила человечность, и чего хорошего они находят в кошмарах кровавых оргий. И поняли (высчитали), что гуманность сама по себе не плоха, а кошмар сам по себе не хорош. Гуманность плоха для хищника только в том случае, если она убыточная, а катастрофа – только в случае её прибыльности. Так-то, без денег, они нафиг не нужны, ни та, ни другая!
Далее возникла идея одобрять ту человечность, которая не приносит убытков и запретить те катастрофы, которые не сулят прибыли.
И как вершина всей этой аналитической работы – просто наврать верующим, что ты с ними единоверец!
Зачем? Ну, очевидно же: чтобы не тратить сил в ненужной и утомительной борьбе с этими фанатиками! Среди католиков нужно назваться католиком, среди мусульман – мусульманином, среди коммунистов – коммунистом. И они от тебя отстанут. А кроме того, в роли «полезных идиотов» - могут даже оказаться полезными, когда потребуется «таскать каштаны из огня»: им ожоги, тебе каштаны.
Среди злодейств бывают и странные «идейные злодейства», как продукт психических расстройств, но они атипичны. «Нормальный» - то есть естественный, природный каннибализм вырастает из хищности, и потому он безыдейный, зоологический, дословесный. Очень склонен к тому, что умники называют «оппортунизмом», легко маскируется под любую среду. У него цель – охота, а не «чему-то там соответствовать», как у этих фанатиков.
+++
Факт заключается в том, что человек может, и достаточно легко, и уже достаточно давно – благоустроить жизнь на всей планете. И не делает он это только потому, что это «снимает» сверхприбыли (а не потому, что не знает, как это делается, не умеет).
Человек обнаружил, что чем стабильнее благополучие общества – тем ниже прибыль на вложенный капитал. В самых стабильных сообществах она падает до 2% в год, а потом и ниже. Хорошо отлаженные процессы обмена вырабатывают иммунитет на жуликов, выдавливают их из жизни. Чем больше людей благополучны – тем меньше исключительность отдельного благополучного.
И в итоге получается невыносимая для зоологических инстинктов «фигня»: ты весь такой из себя альфа – а никто тобой не восхищается. Предлагаешь им в ногах у тебя ползать – они смеются. С тем мотивом – что, мол, нам зачем? Мы сыты, одеты, крыша над головой есть, будешь от нас много требовать – найдём тебе замену.
И в итоге ты никакой не альфа. А так – заурядный администратор, организатор производства. Технолог, чей престиж не выше, чем у окружающих…
+++
И звериное в человеке дало аллергию на цивилизацию, взорвалось буйством дочеловеческих, животных страстей.
Люди стали отыгрывать прибыльность специально организованных катастроф. И уничтожать затратную, требующую материальных расходов, человечность. Потом, правда, и всякую иную тоже, но это уж другой вопрос, о деградации Разума.
Поскольку это не детский сад, и не игра на стадионе по правилам рефери, а жёсткая, взрослая борьба без правил (для каннибала все средства хороши, если ведут к торжеству) – сила лжи тоже отыгрывалась на полную катушку.
Рядом с КАЖДЫМ конструктом человечности возникла его чёрная тень, копия с обратной симметрией.
Что для людоедов важно?
Жрать себе подобных.
Под каким знаком они это будут делать – им не важно. Они циники. Это для вас принципиально – крест на груди видит, или звезда во лбу горит, или ещё какая-нибудь геометрическая фигура на шапку приклеена.
А им – неважно, понимаете?!
Что на данный момент выгодно надеть – то они и наденут. Принцип очень прост: линия наименьшего сопротивления. У людоеда нет идеалов, и потому бороться за идеалы он не только не хочет (само собой), но даже и технически не может.
Главная сила каннибалов не только в их связи с дикой природой (которой хвастают сторонники свободного рынка – наша система, мол, «естественная», она сама собой сложилась, а не как у вас, в кабинетах профессоров). Самая, наверное, главная сила каннибалов – в том, что они окружены доверчивыми дурачками, неспособными отличить имён от сущностей.
Надел овечью шкуру – вот ты уже и овца. Прикинулся «ангелом светлым» - вот ты уже и светлый ангел (Люцифер).
Лживый каннибал имеет силовое преимущество как перед открытыми каннибалами, так и перед фанатиками человечности. У него «два двигателя», он, как тот «ласковый телок», который «две матки сосёт». С одной стороны – у него прямая связь с хтонической дикой природой, разорванная у фанатиков веры в светлое будущее. С другой – на него же работает и всё то, что фанатики эти ополчили против его конкурентов по кровавому промыслу…
Смесь получается адская, убойной силы!
+++
Что такое цивилизация? Это прежде всего (до того, как появится остальное) – совокупность религиозных табу. В дикой природе можно всё – если оно по силам и хочется. В цивилизации поступки делятся на допустимые и недопустимые. В частности, стремление к личной выгоде канализируется в общественно-полезные потоки.
Например: хочешь мяса – развивай свиноводство. А человечину кушать не смей, табу, харам, и т.п.
Развал табу подобен развалу системы мелиорации, когда всё снова превращается в то безысходное мезозойское болото, из которого и было культивировано мелиораторами.
Наличие или отсутствие моральных табу – различают человека и зверя в человеческом облике. Но хитрый каннибал – гибрид! Для него не то, чтобы совсем табу не существует!
Они для него «вспоминаются», когда ему выгодно. А когда невыгодно – «забываются». Когда он сам кого-то жрёт, его совесть не мучает. Но если его прижмут, то он извлекает из памяти все кодексы, начиная с Хаммурапи, и истошно верещит о насилии, терроре, о бесправии, произволе.
- А что же ты про эти кодексы забыл, когда сам ближнего жрал?
- А я не забывал. Я всегда помнил – просто не использовал. Вот вы же кофеварку тоже не всегда используете, а только когда кофе захотите. Так же и я гуманизм использую! Когда мне нужен – достаю, когда не нужен – задвигаю…
+++
Прочитав абзац выше, вы, конечно же, сразу узнали огромное множество либеральных негодяев, каннибалов нашего времени, от Зеленского до Эйдельман. Это людоеды, которые, не прекращая людоедства усвоили догмат неприкосновенности себя.
То есть – ПРИВАТИЗИРОВАЛИ ДОГМАТ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ.
Не распространяя этот догмат на свою добычу – но очень умело (и охотно) используя его для себя, в своём кругу.
Много десятилетий они льют нам на головы нескончаемый поток помоев про безмерную жестокость неугодных им вождей, изощрённо стыдят и лицемерно взывают к совести, как писал поэт – «и зовут к покаянью перед вражьим мечом словоблуды».
Причём от самого «вражьего меча» они покаяний «почему-то» не требуют. Ему не нужно. Он для них свой. Каяться должна жертва – перед тем, как сожрут, так она вкуснее…
+++
На протяжении многих веков людоеды мешают цивилизованному образу жизни, построению культурной среды и рациональной экономики. Как оборотни, они меняют маски, охотясь на людей, и мимикрируя под то, что людям кажется безопасным, даже желанным.
Стоит только бдительности идейного общества снизиться до критической отметки – и тут же волки в овечьих шкурах, непроверенные «от кого они» духи в виде «ангелов светлых» выскакивают из засады.
Любое общество, начав с ротозейства – заканчивает в скотомогильнике.
Потому что людоед – он ведь не просто враг в широком смысле слова.
Враг – тот, кто хочет тебя победить, а после победы, может быть, он ещё займётся обустройством твоего быта. Учением, лечением, домостроительством, трудоустройством и т.п.
Людоед же – специфический враг, цель которого – сожрать раззяву. До косточек.
И если ты его пропустил в дом, купившись на овечью шкуру – то всё, хана, не будет тебе ни жизни, ни достойного погребения! Объедки не хоронят, и не поминают – их выбрасывают на мусорные кучи.
Главный определитель людоеда – разумеется, не то, что он сам о себе говорит или показывает.
Если я скажу вам, что я Наполеон – вы ведь не станете считать меня Наполеоном, правда?
Главный определитель людоеда – его тип питания, его постоянное стремление организовать какую-то катастрофу, экономический «кризис», разрушить жизненный уклад, дестабилизировать жизнь – и ловить рыбку в мутной воде.
Людоед не отрицает гуманизма – он приватизирует гуманизм лично под себя. Он настойчив в требованиях гуманности к себе. Но органически не способен (и это его в первую голову выдаёт) применить гуманность к другим людям, особенно если это потребует от него затрат, потерь.
+++
Это и создаёт бесчисленные конфликты современного (постсоветского) общества, которые сливаются в мрачную зоомахию, в звериную борьбу за существование.
В ней нет и не может быть правых и виноватых, безнадёжно потеряно различение Добра и зла. Если зверь грызёт зверя, то это не добро и не зло, а борьба за существование в дикой природе!
Для того, чтобы различать Добро от зла – сперва нужен Закон (Скрижаль, а не переменчивые поделки проституированных парламентов).
Есть Закон – есть те, кто ему служат, а есть те, кто мешает ему служить. Вот, соответственно, силы Добра и силы зла, а другого различения цивилизация не знает!
Одни хотят выйти из инферно биосферы. Это люди надежды, люди светлого будущего, они воплощают дело добра. Другие мешают выходить из инферно биосферы, и это силы зла. А как иначе?
Зоологический подход известен: я хорош только тем, что это я, а он плох только тем, что он – не я. С его точки – зеркальная симметрия, всё то же самое, где тут место для Добра или зла?!
Как можно отыскать «правую сторону» в инфернальных конфликтах взаимного геноцида? «Нам надо убить их, потому что иначе они убьют нас». У них – ровным счётом то же самое!
Если в этом бурлящем говне выделится сила, которая скажет – «ребята, давайте жить по-другому», то вот она и будет силой добра. Её поддержка станет долгом, а помехи ей – грехом, с точки зрения цивилизации.
Если в бурлящем говне «семито-семитских геноцидов» не выделится такой силы, то там бесполезно искать каких-то сущностных различий противоборствующих сторон. Они – попросту клоны! Это просто драка с зеркалом, когда истекаешь кровью, порезавшись его осколками…
+++
Людоеды из кожи вон лезут, чтобы убедить нас: взаимные геноциды и есть единственное содержание жизни, единственная правда, что человек по своей природе охотник, причём, в отличие от кошки, например – охотник на себе подобных. Многие хищники практикуют каннибализм (кстати, не все!), но высший в пищевой цепи хищник, человек – практикует его в максимальной степени.
Собственно, Разум – говорят людоеды – это эволюционно развивающееся орудие охоты. И по мере его развития он помогает хозяину убивать всё больше, всё дальше, скопом, за горизонтом и т.п.
Говорят они редко – к откровенности эта публика не склонна. Зато каждый день делом доказывают эти свои слова. Это как раз тот случай, когда быстрее сто раз увидишь – чем один раз услышишь.
В эту свою картину мира людоеды адаптировали и идеи человечности, милосердия, доброты – как орудие обмана. Как некую одуряющую химию или гипноз, призванные стреножить намеченную охотником жертву.
Но, тем не менее, все их хитрости – лишь гриб-паразит, приспособившийся истощать древо цивилизации, но неспособный жить сам по себе, вне умерщвляемого им древа.
Их торжество неизбежно приведёт и к их гибели – в рамках всеобщей погибели. И это – наверное, единственное, что не раскрыл им, обучая земным премудростям, их наставник – сатана…
Николай Выхин, команда ЭиМ
