Нам всё это время кричали, что мы ненормальные, что мы кровопийцы, что мы куплены, что мы звери.
Отовсюду писали нам. Уважаемые певцы и поэты, модные комики и популярные артисты издевались над нами, ведь мы остались со своей страной там, где она, к несчастью, была.
Стоим такие: в грязи, в г**не, в крови. А они во фраках и с загранпаспортами, покачиваясь, в нашу строну бросают: «Тьфу, свиньи!»
Мы деликатно проговаривали свою позицию – патриотическую и миролюбивую, но и неуклонную. Нас за это запрещали – и там, и здесь, потому что даже в своей стране давно не модно так думать.
Мы объясняли, что мы против войны, мы за нашу победу. Наша страна должна победить. У нас нет выбора. Мы никуда не уедем. Нам не стыдно быть собой. Не мы это начали, но мы обязаны закончить. Во время войны своих ругать нельзя. Солдат – это свято. И т. д. и т. п.
В общем, говорили какие-то прописные истины, которые даже не на скрижалях – в детских книжках с рисунками расписаны. Мы возили гуманитарку, хоронили друзей, писали песни, молились.
Но нас продолжали клеймить, наши песни запрещали, наши стихи не печатали, наши книги выкидывали, наши выступления были нежелательны, наших друзей ненавидели, наши молитвы хотели отменить.
Те, кто успел на нашей проклятой земле заработать кучу денег, уехали – с плевками, матерщиной, постами и твитами, с оскорблениями.
«Никто в наше время не решает вопросы с помощью силы и оружия! Только русские животные».
«Будь проклята военщина, империализм и навязанный сверху патриотизм!»
Мы уже и забыли об этих людях, тут надо дальше как-то жить. Как-то выживать.
Как вдруг все эти светлоликие ребята будто по нашим старым методичкам начали взывать к патриотизму, оружию, неминуемой победе, сплочённости, воздавать хвалу солдату, оправдывать убийства мирных жителей и жечь, жечь, жечь напалмом.
Потому что теперь их настоящая родина под угрозой. А наша родина была ненастоящей. Она была арендованной, чтобы скопить бабла и уехать на свою.
Теперь всё на своих местах. Патриотизм у всех одинаковый. Страны разные.
