Уровень безработицы в нашей стране в этом году обновил исторический минимум. Последнее сокращение Росстат зафиксировал в июле — до 3,0%, ранее, в июне, — было 3,1% (для России нормальный уровень 5%). Получается: у нас никаких проблем с поиском работы, с зарабатыванием денег, с повышением своего благосостояния? Это же здорово! Или нет? С помощью профессора кафедры экономической и социальной географии России МГУ Натальей Зубаревич разбираемся в этом хитром вопросе.
Первая причина — демография. Сегодня на рынок труда выходит поколение, родившееся в конце девяностых — начале нулевых. В трудные девяностые россияне рожали очень мало, поэтому поколение это крошечное. Вот и работников сейчас меньше.
Причина вторая — сотни тысяч мобилизованных. Забирали на СВО в основном жителей малых и средних промышленных городов, из сельской местности, тех, кто занимается физическим трудом.
Причина третья — уехавшие. Точную статистику привести трудно: какая-то доля покинувших Россию после объявления частичной мобилизации вернулась, кто-то остался за рубежом, при этом формально числится в российских структурах, работая удаленно. В общем, цифра ускользает. Однако на основании наблюдений за рынком труда можно и здесь кое-что понять. Как минимум образовавшийся так называемый беловоротничковый вакуум в сфере IT вполне фиксируем. Для крупных городов это серьезная проблема, ведь уезжали (имея возможность и средства) именно жители региональных центров.
Причина четвертая — уменьшение числа трудовых мигрантов. После ковида их численность не восстановилась. По оценкам экспертов в этой области, в прошлом году в РФ трудились 3,6-3,7 миллиона мигрантов. До пандемии 4-4,5 миллиона. Они были востребованы там, где тяжелый труд и невысокие зарплаты, куда россияне просто не шли: в кининиговом бизнесе, в такси, в курьерских службах и логистических центрах, а также — существенная доля — в строительной отрасли. Падение несколько компенсировалось увеличением числа иностранцев, в частности граждан Таджикистана, получивших в 2022 году российское гражданство, но на общую картину это повлияло незначительно.
Наталья Зубаревич считает, что ситуация кадрового дефицита может сохраняться долго. Никто не знает, когда смогут вернуться к труду мобилизованные, как поведут себя уехавшие, ну и демографический провал — в качестве константы. Численная яма поколения девяностых-нулевых будет с нами всё текущее десятилетие.
Свердловская область. На рынке труда в Свердловской области сложная ситуация сохраняется на протяжении нескольких месяцев. В частности, за полгода 2023-го число вакансий в регионе выросло на 42% по сравнению с таким же периодом 2022-го, отмечают специалисты сервиса Hh.ru.
В сентябре издание Tagilcity.ru со ссылкой на экспертов рассказало, что рекордное количество активных вакансий (за последние два года) отмечено в Свердловской области в этом августе. Оно составило почти 50 тысяч. Особенно в регионе не хватает рабочих и специалистов сферы продаж.
— Бизнес остро нуждается в новых специалистах. Растет конкуренция среди работодателей за одних и тех же людей, — отмечает руководитель уральской пресс-службы платформы онлайн-рекрутинга Анна Осипова.
Ранее Росстат отчитывался о том, что в Свердловской области за последние пять лет зарплаты выросли в полтора раза. Однако в большинстве случаев реальной пользы от этого мало: слишком уж быстро эти повышения догоняет инфляция. Ощутимо заработки растут у военных, госуправленцев, в ВПН. Во многих других отраслях работодатели рады бы предложить зарплату повыше, но в этом случае они сильно рискуют: затраты на повышение зарплат войдут в себестоимость продукции/услуг, что повлечет повышение цен, падение покупательской способности и, вполне вероятно, к потере бизнеса.Другие регионы. Во всех ли регионах России низкая безработица? Нет, в некоторых она повышенная, рассказала Наталья Зубаревич интернет-изданию для российских студентов «Гроза». И это тоже проблема. Вот статистика по республикам Северного Кавказа (данные не начало года, официальная статистика в РФ по регионам более оперативной информации не выдает). Ингушетии безработица 28,4%, в Дагестане — 11,6%, в Чечне — 11%, в Северной Осетии — 11,9%. В республике Тыва она 7,9%.
Выбор у жителей большинства этих регионов невелик: в основном работа в госструктурах или в теневом бизнесе. Легальных областей бизнеса не очень много. Молодых людей там больше (так как в девяностые годы демографические показатели у них были выше, чем в целом по стране), а рабочих мест нет.
По иным областям — кому как везет. Например, в Забайкалье безработица была всегда. Причина — малонаселенность, большие расстояния: ездить куда-то работать далеко и сложно. Выбор — вахты, стройки, и сегодня в этом смысле ничего существенно не поменялось. А вот в Курганской области, которая также прежде считалась депрессивной, сейчас дела обстоят иначе. Там начал наращивать объемы машиностроительный завод. Желающие изготавливать изделия для СВО устраиваются на «Курганмаш», там работников ждут.
Но если вы специалист с хорошей квалификацией, найти достойно оплачиваемую работу в региональном центре не так-то просто. Молодые, амбициозные находят себе работу, однако с заработной платой все печально. То, что предлагает рынок, как правило, их разочаровывает.
Почему низкий уровень безработицы — главный тормоз для экономики? Мнение Натальи Зубаревич:
— Сегодня дефицит рабочей силы в российской экономике — главный тормоз продолжения промышленного роста. Тот инвестиционный импульс, который дал бюджет, есть. Он работал всю первую половину года, сейчас малость подзатухает, но все равно эффект от него еще ощутим. А главный барьер — дефицит рабочей силы, с учетом приоритетности двух мест. Первое место — это оборонные предприятия, где ввели вторую, а то и третью смену и платят чуть ли не в два раза больше. Второе — это те места, где без конца восстанавливают то, что вчера разрушили, а может и завтра разрушат — туда тоже «десантируют» большое количества народа, значит оголяется остальное.
