Больше всего запомнилось то, сколько приходило семей с маленькими детьми. Какие-то из них несли свои игрушки, какие-то аккуратно между свечей возлагали модельки танков и самолётов...
В день катастрофы я сидел на веранде ирландского паба и пил пиво, попутно переписываясь с товарищем, участником «Группы Вагнера», который после событий «Марша Справедливости» 24 июня посчитал, что пришёл закат Конторы, сказав – она умирает. Я же ему дословно ответил – мы ещё простудимся на её похоронах. Через 13 минут я уже читал новость о рухнувшем самолёте с Евгением Пригожиным и Дмитрием Уткиным.
Не описывая своё внутреннее состояние, следующие дни я провёл в ожидании понимания ситуации о похоронах, параллельно от безысходности и пустоты посещая образовавшийся мемориал на улице Варварка в Москве. В течении трёх дней я проводил по три часа глядя на происходящее там. Даже я, годы занимавшийся формированием образа «Группы Вагнера» в информационном пространстве не мог представить, что в случае произошедшего сегодня, будет приходить такое количество народу и настолько разношёрстного.
Народ шёл без конца до самой полуночи. Тротуар улицы был завален цветами. У фотографий Директора и Командира останавливались люди, которые и не предполагали, что тут находится мемориал, встретив его просто прогуливавшись по городу. Они останавливались и стояли, молча смотря на фотографии. К моему удивлению приносившие цветы люди в подавляющем большинстве были не «целевики», то есть они не выглядели, как милитаристы и те, кто очень следит за боевыми действиями. Они скорее выглядели как те, кто зарабатывает столько же, сколько «музыканты» на войне, только сидя в офисе. Казалось бы, одеты в «прикид» за 100-300тыс₽, им должно быть абсолютно индифферентно на войну, а лица к ней причастные должны быть антогонистами в их взглядах. Но в эти дни было всё наоборот.
Привозили цветы и солидные люди с водителями и охраной. Кто-то проезжал мимо и просто сигналил. Часто можно было наблюдать, как плакали не только женщины, но и мужчины, скулы которых так и сводило в мышцах. Помимо «основы» (ашников), приходили и «кашники», бывшие заключённые порой сложно скрывая накопленный в тюрьме лексикон, то и дело, рассказывая, какой Шеф великий человек, как он им дал шанс и показал, чего стоит настоящая жизнь, сдержав перед ними все обещания.
Но больше всего запомнилось то, сколько приходило семей с маленькими детьми. Какие-то из них несли свои игрушки, какие-то аккуратно между свечей возлагали модельки танков и самолётов. В один из дней, молодая мама пытаясь протиснуться между людей собравшихся полукругом у мемориала, на вопрос тянущей её за руку маленькой дочки, которая не понимала, что это за толпа людей и почему столько свечек, спросила: – «Мама… мам! Что это?», – «Это - герои!», - тут же ответила мать. В этот момент маленькая девочка будто запнулась, но потом спросила: – «Супергерои? Как в кино?», – «Нет, настоящие», - снова ответила мать.
Посетив трое похорон, стоит отметить ещё один момент. Я думаю, что те, кто даже лично не общался с Евгением Викторовичем, понимали, что человек в общении он не самый простой. Это было не минусом, скорее кредо. Далеко не каждый человек мог быть осыпан похвалой от него. И, наверное, при всём этом, одним из тех, кого он уважал и любил не меньше, чем себя, был Дмитрий Уткин, он же тот самый Вагнер. Он считал его поистине великим воином. Он гордился им. Он прислушивался к нему. И в случае его гибели от рук врага, Евгений Пригожин очень желал, чтобы Вагнера похоронили со всеми почестями и народным прощанием, как это полагается настоящему Герою России.
Но похороны Дмитрия Валерьевича прошли также тихо, как и похороны Евгения Викторовича. И если учесть, что семья последнего пожелала проститься с ним наедине, то похороны на главном мемориальном кладбище страны, участника такого количества войн, кавалера рекордных для России шести Орденов Мужества и звания Героя России – прошли без установленных на то протоколом почестей. Похоронили тихо среди пришедших проститься членов семьи, старых сослуживцев со спецназа и членов «Группы Вагнера». Я не пошучу и не слукавлю, но в этот же день спустя несколько часов на кладбище хоронили генерала, ему был отдан весь причитающиеся набор почестей – гимн, оружейный залп, почётный караул.
