По воскресеньям во Франции обычно немного политических новостей: граждане предпочитают отдыхать, и это правило распространяется и на политиков. Однако прошедшее воскресенье стало исключением: президент Макрон выступил с интервью, которое показали все основные каналы французского телевидения. Среди прочего он заявил, что Франция отзывает из Нигера своего посла Сильвена Итте и выведет из африканской страны свои войска.
Контингент в Нигере насчитывал около 1500 человек и, по официальной версии, помогал местным военным бороться с джихадистами. Впрочем, многие жители Нигера считают, что на самом деле военное присутствие было нужно бывшим колонизаторам, чтобы не выпускать из-под контроля регион, в котором, в частности, добывается значительная часть урана для французских АЭС.
Пока у власти в Нигере находился президент Базум, все было прекрасно: уран добывался, джихадисты терроризировали население, военные героически с ними боролись, но так и не одолели, потому что иначе потерялся бы сам смысл французского военного присутствия. Однако в июле случился военный переворот, и все пошло наперекосяк.
Перевороты в Африке – вещь, можно сказать, обычная, и французы уже давно должны были к ним привыкнуть, но данный переворот в Нигере вывел их из себя. Они публично заняли позицию воинственного отрицания. Дескать, мы не признаем новое правительство, мы не собираемся с ним считаться, срочно проверните фарш назад и верните нам Базума, а не то хуже будет.
Одновременно региональный блок ЭКОВАС стал угрожать интервенцией и ввел санкции против Нигера, который и так еле сводит концы с концами. Риторика ЭКОВАС настолько совпадала с французской, что не возникает никаких сомнений в том, что действия регионального блока были как минимум согласованы с Францией.
И после всех воинственных заявлений, после отказа признать отзыв французского посла, которого решили выставить новые власти за несовместимое с дипломатическим статусом поведение, после словесной демонстрации решимости и несгибаемой воли – такой жалкий конец. Франция уходит, оставляя одну из последних своих бывших колоний. «Франсафрике конец», – как резюмировал Макрон в том же интервью. Также он дал понять, что любое сотрудничество с Нигером в военной области прекращается.
Если исключить вероятность того, что его признание является тактическим маневром, и на самом деле Франция выведет свои войска лишь для того, чтобы удобнее было, к примеру, бомбить Нигер, картина возникает незавидная. Le Monde в чрезвычайно сухой по тону статье замечает, что «у парижских властей, рассчитывавших на интервенцию ЭКОВАС, которая могла бы восстановить президента Базума и конституционный порядок, практически не осталось шансов удержать свои позиции в Нигере».
Любопытна сама постановка вопроса, что кто-то должен таскать за французов каштаны из огня, рисковать и нести потери во время интервенции, а сами они благосклонно воспользуются результатом.
«Невозможно было действовать иначе, с самого начала это (вывод войск) было единственным решением», – считает Тьерри Виркулон, эксперт по Африке из Французского института международных отношений.
«Война Франции с джихадизмом официально закончена, – продолжает Виркулон. – У Франции нет никакого будущего в регионе Сахель. Фактически происшедшее – признание бессилия страны. Путчисты выставили Францию за дверь, а президент не может ничего сделать – только вывести войска. Если бы он не согласился, их присутствие могли бы приравнять к военной оккупации».
Французское военное присутствие, впрочем, сохраняется в других странах Африки. В частности, в Сенегале (400 человек), Кот-д'Ивуаре (900 человек) и в Чаде (самая значительная группировка – 3 тыс. человек).
Необходимость покинуть Нигер Макрон обосновал тем, что французы не должны быть заложниками путчистов, как это фактически произошло, когда их страна попыталась продемонстрировать характер. Военная база в пригороде Ниамеи была перекрыта и окружена плотным кольцом враждебного народа. Посол Итте, лишенный дипломатической неприкосновенности, не мог покинуть территорию посольства, а когда туда перекрыли поставки еды, вынужден был питаться армейскими сухпайками, запас которых, надо полагать, оказался не бесконечным.
«Можно считать, что путчисты добились своего, – пишет Les Echos. – Посол Франции отозван, а французские военные до конца года покинут территорию».
В целом уход из Нигера вызвал меньше откликов, чем мог бы, потому что в своем интервью Макрон коснулся многих тем, более важных для обывателя. Последнего больше заинтересовали возможные субсидии на покупку сильно подорожавшего топлива, чем весть о сдаче позиций в еще одной стране Африки. Но некоторые отклики на известие об уходе из Нигера по-своему не менее интересны, чем вызвавшее их событие.
«Макрон забил последний гвоздь в гроб Французской Африки, – написал на сайте Фигаро читатель с ником gauloisrefractaires. – Остается лишь отказаться от центральноафриканского франка, и полная деколонизация станет реальностью. Де-факто Китай станет главным торговым партнером Нигера... Китай строит там крупнейший в Африке НПЗ. Россия на пару с Китаем завладеет ураном, и французской госкомпании «Орано» придется уйти, потеряв рынок в 4,3 млрд евро в год. И вишенка на торте – обе сверхдержавы планируют строить в Нигере АЭС, которые полностью обеспечат потребности региона в электричестве, в то время как Франция за 60 лет не сделала в этом плане вообще ничего».
«Это не президент, а одно название», – припечатала главу республики депутатка «Зеленых» Сирьель Шатлен.
Впрочем, есть сомнения, что будь она на его месте, она бы могла поступить иначе. Макрон действует в пределах своих возможностей, а они таковы, что Франция уже давно не сверхдержава, французский язык как международный проиграл английскому, а влияние французов в части Африки сохраняется по инерции и с колоссальными усилиями. Конечно, пока есть базы в Чаде, Сенегале и некоторых других местах – но никто не может гарантировать, что завтра там не произойдет очередной переворот, после которого французов попросят на выход.
Теги: Франция , Африка , международные отношения
