Теоретически написать книгу может любой. У каждого человека есть багаж жизненного опыта и копилочка историй — от забавных до ужасных. Таксисты, парикмахеры, консьержи, не говоря уж о полицейских и врачах, могли бы стать прекрасными писателями. Но большинству мешает нехватка времени: семья, работа, диван, картошка опять же не копана.
В этом смысле Олег Иконников оказался прямо в идеальных условиях — жизненный опыт у него богатый, историй и даже передряг в жизни было много, а времени — столько, сколько отмерит судьба человеку, навсегда запертому в тюрьме. Последние 20 лет у него было время подумать о многом, переосмыслить и переоценить прошлое и будущее. Это интересно даже без учета криминального опыта — к чему приходит человек, которому подарили жизнь. Пусть и забрав взамен свободу.
Олег Иконников был основателем банды, которая занималась рэкетом и грабежами в районах Забайкалья и Иркутской области. По соглашению с читинскими представителями криминального мира банда совершила налет на спортбазу «Березка», где должны были находиться преступники из Чечни, бравшие под влияние город. Конкурентов там не оказалось, но бандиты устроили перестрелку, в которой Иконников был ранен. Подробная история ОПГ описывается в тексте «Чита.Ру».
Вообще книга как будто бы не обещает пересказ событий дней минувших. В первой книге «Большая Медведица» преступный путь описан с исповедальной чистотой — выставленный по малолетке магазин, мелкие кражи в управлении торговли, ну и про путь банды в 90-х. Избежать пересказа некоторых эпизодов не удалось, из песни, как видно, слова так просто не выкинешь. Но и оставлены эти слова не просто так.
Например, эпизод с убийством судьи Зарубиной (в книге она названа Рубиной) подается внутри большой мысли о судьбе ее коллеги — беспристрастного и даже жесткого судьи. Того самого, который братьям Иконниковым «лбы зеленкой помазал», то есть приговорил к смертной казни.
Таких примеров, когда история из жизни заканчивается поучительной концовкой, в книге предостаточно.
Если опять же вернуться к религиозной терминологии, то первая книга — исповедь, а вторая — притча. Религиозного в книге гораздо больше, чем криминального. Это и извилистый путь к православию (через Ницше и Сократа), и закономерные наказания, случившиеся раньше Божьего суда, и описания чудес, как бы странно это ни звучало. Изгон клопов из камеры силою молитвы — как вам такое? И в этом тоже есть околорелигиозный мотив — библейские притчи доносят смысл через сеятелей и виноградарей, то есть близкие, так сказать, аудитории типажи. В «Снежинке» тоже свои типажи — не только воры и маньяки, но и обыденные стяжатели, хитрецы.
За всем, конечно, стоит раскаяние — о нем говорится и прямо, и косвенно, и в прошедшем времени, и в настоящем, и своими словами, и словами сокамерников.
Еще один слой смыслов в книжке про саму жизнь. Иконников прямо пишет — заменой расстрела на пожизненное мне подарили жизнь, которая без свободы превращается в пытку. Но отказаться от подарка я не могу — это равносильно тому, как кто-то бы демонстративно расколотил хрустальную вазу, врученную в честь юбилея. И это очень серьезное противоречие. Жизнь может быть прекрасной даже в камере смертника. Радостные мелочи встречаются то тут, то там: душистый чай с конфеткой, хороший душ на 15 минут (то есть целую вечность), птица на решетке и запах скошенной травы.
Но была ведь и другая жизнь, в которой будущий бандит шел с тортом в садик к младшему брату, ездил по зимнику в северные сёла и после дождя носил сына на руках. Но натура поэта с его восторгом от осенней Ингоды и зимней Цыпы оказалась спрятана под кожаной курткой, чтобы оказаться еще в одной жизни, где сила, власть, оружие и багажник денег.
«Почему человек устроен таким образом, что неизбежно разрушает то, что любит? Любого спроси, любит он планету — Земля или нет — и этот любой ответит, что да, люблю. Но мы с вами напичкали эту самую планету таким количеством всевозможной взрывчатки, что она вот-вот бабахнет… Это любовь?»
