В Беларуси, судя по всему, из журналистов решили сделать обслуживающий персонал.
Телеграм-канал «Позірк» опубликовал письмо, отправленное главным редактором БелаПАН Ириной Левшиной коллегам. В нем — последнее слово, которое она собиралась зачитать на процессе. Ирина Левшина на оглашении приговора Прежде всего хочу поблагодарить своего защитника, который аргументировал мою невиновность с юридической точки зрения. Я же хочу выразить свое чисто человеческое отношение к происходящему. Уже больше года я живу в следственном изоляторе. Уже больше года я наблюдаю, как редакцию, в которой я проработала почти 30 лет, пытаются выставить экстремистским формированием, а меня — его создателем и руководителем. Это полный бред, но это не удивительно. За последние полтора года в Беларуси уничтожены десятки средств массовой информации, сотни журналистов лишились работы или вынуждены были уехать из страны, опасаясь уголовного преследования. Зачистки на информационном поле беспрецедентны и немыслимы для цивилизованного государства в XXI веке. Кто-то явно перепутал причинно-следственные связи, решив сделать журналистов ответственными за события, произошедшие в нашей стране в 20-м году. Вот только мы ни к чему не призывали, мы ничего не искажали и не выдумывали — реальность была круче любой выдумки. Впервые за все годы моей работы наши журналисты вынуждены были работать в бронежилетах — потому что в них прицельно стреляли резиновыми пулями и бросали светошумовые гранаты, этому есть документальные подтверждения. Мы освещали все, что происходило на улицах наших городов, причем освещали объективно — рассказывали как об избиении мирных демонстрантов, так и о травмированных силовиках, как о многотысячных митингах Светланы Тихановской, так и о многочисленных публичных выступлениях Лукашенко. Мне вменяется публикация на сайтах БелаПАН статей авторов, чьи мнения не соответствовали официальным установкам. Но хочу обратить ваше внимание на то, что согласно Закону Республики Беларусь о СМИ разнообразие мнений — это один из основных принципов деятельности средств массовой информации. Цитирую ст. 4 закона: «Средства массовой информации обеспечивают свободное выражение и распространение мнений и взглядов в обществе», цензура СМИ со стороны госорганов не допускается. Во всем мире прессу называют «четвертой властью», потому что она помогает выявлять проблемы и слабые места в обществе, а значит — содействует их решению и в итоге делает жизнь людей лучше. Но в Беларуси, судя по всему, из журналистов решили сделать обслуживающий персонал. Поток дезинформации, ненависти, оскорблений, низкопробного подхалимажа, льющийся сегодня из государственных телеканалов и печатных СМИ, зашкаливает и не выдерживает никакой критики. Советую правоохранителям посмотреть хотя бы авторскую передачу того же Григория Азаренка — там по каждому выпуску можно заводить дела сразу по нескольким статьям Уголовного кодекса: за клевету, оскорбление, разжигание ненависти. Но нет. В тюрьмах сидят десятки журналистов именно негосударственных СМИ. Как будто правда бывает государственной или негосударственной. Правда — она одна. Я не прошу суд о снисходительности, она мне не нужна. Ведь я считаю себя невиновной. Я горжусь тем, что столько лет работала в крутой команде журналистов и была их главным редактором. Я горжусь тем, что здесь и сейчас нахожусь со своими так называемыми соучастниками — честными, достойными, умными людьми: Андреем Александровым, Димой Новожиловым, Ирой Злобиной. Еще часть моих коллег вы могли видеть в судебном процессе, они выступали в качестве свидетелей. Они были похожи на преступников? Все они заявляли, что БелаПАН — это коллектив журналистов, а не экстремистов. Верить или нет — это сфера вашей ответственности, служебной и человеческой. О времени, в которое мы живем, принято говорить: лес рубят — щепки летят. Только мы не щепки, мы живые люди. Призываю вас задуматься над этим. А БелаПАН — он вернется в Беларусь. Как и другие разгромленные профессиональные СМИ. Период мракобесия пройдет, как проходит все дурное. Волна борьбы с инакомыслием схлынет, потому что никто не имеет права заставить миллионы людей прыгать под одну дудку, даже с помощью дубинок ГУБОПиКа и сфабрикованных уголовных дел. Запрос общества на достойную, безопасную жизнь, как и на качественную профессиональную журналистику, был, есть и будет. Гособвинитель предлагает мне пожить еще несколько лет в тюрьме. Ну ок. Сегодня там можно встретить множество достойнейших людей: журналистов, социологов, философов, правозащитников, врачей, учителей, банкиров, адвокатов, бывших следователей и даже прокуроров. А, скажем так, традиционные уголовники, глядя на нас, начинают читать Солженицына и интересоваться темой сталинских репрессий. Очень вовремя и правильно, я считаю. Так что, по сути, я продолжу работать журналистом: распространять информацию устно. В любых условиях. Решетка меня не остановит, это действительно. Как и моих коллег. Подводя итог, хочу сказать: все, что здесь происходит, — это расправа с БелаПАН за честную журналистику, которая в момент исторических перемен в нашей стране вдруг пришлась кому-то по нраву.
