Дипломатический конфликт России и Китая, возникший осенью 1879 года вокруг Илийского края в Синьцзяне, поставил две соседние империи на грань прямого вооружённого столкновения. Приготовления к вероятной русско-китайской войне начались по всей линии границы, протянувшейся почти на семь тысяч вёрст – от предгорий казахского Алатау до берегов Японского моря.
Если на границах Синьцзяна и в Забайкалье русские военные власти чувствовали себя уверенно и на случай открытой войны с Китаем даже планировали активные наступательные операции, то относительно дальневосточных рубежей Российской империи настроения были куда более осторожными. В Приморье, ставшем русским лишь двадцатью годами ранее, вероятный конфликт с Китаем вызывал немалые опасения. Население Владивостока в то время не превышало 9000 человек, из них почти 4000 составляли китайцы и корейцы, то есть, подданные империи Цин. Любопытно, что восьмитысячная регулярная армия корейского короля-«вана» (вассала Пекина) в планах возможного русско-китайского конфликта не фигурировала вовсе – даже китайцы считали её полностью бутафорской и небоеспособной…
Но близкую Маньчжурию во Владивостоке откровенно опасались – в городе и его окрестностях насчитывалось лишь полторы тысячи солдат двух линейных батальонов. Всего же на огромном участке границы – почти 2000 вёрст по Амуру и реке Уссури – Россия располагала лишь одиннадцатью тысячами штыков и сабель при 32 артиллерийских орудиях. Из них лишь половина относилась к регулярной армии, причем к той её части, которая считалась наименее подготовленной и боеспособной – пограничным линейным батальонам. Остальную половину составляли недавно созданные конные и пешие сотни амурских и уссурийских казаков, а также около трех тысяч служивых из разбросанных по Приамурью и Приморью «местных» и «конвойных» команд, осваивавших необжитой край.
В то же время на территории соседней Маньчжурии численность войск империи Цин оценивалась русской разведкой примерно в 42 000 человек. Правда, это были старые «восьмизнамённые» войска, набранные из местных маньчжур и родственных им племён солонов и дауров. Изначальная боеспособность этих формирований оценивалась русскими невысоко. За несколько лет до «Илийского кризиса» генерал-майор Михаил Венюков, изучавший военный потенциал Китая, так писал о «восьмизнамённых» частях в Маньчжурии:
«Представьте себе милицию, плохо обученную, совсем почти непрактикующуюся в своем деле и вооруженную стрелами, копьями, саблями или, самое большое, дрянными фитильными ружьями… Они дурно вооружены, плохо обучены, не имеют европейски-образованных офицеров, и вообще ни в каком отношении для русских, даже рабочих линейных батальонов, не могут быть опасными».
Любопытно, что такое отношение к боеспособности маньчжур подтвердилось во время единственного боестолкновения русских и цинских войск в Приморье, случайно произошедшего за год до «Илийского кризиса». На рассвете 6 июля 1879 года в нескольких десятках вёрст от озера Ханка у хребта Шитэулин уссурийская казачья конная сотня под командованием майора Ножина, преследуя банду хунхузов, атаковала крупный отряд маньчжурских войск. Расположившихся на привале «восьмизнамённых» солдат русский майор просто перепутал с таёжными бандитами. Казаки атаковали в конном строю с шашками наголо, несколько сотен маньчжур пытались отстреливаться. Бой прекратился, когда майор Ножин заметил на шапке одного из противников белый шарик – элемент униформы маньчжурского офицера. По итогам столкновения китайская сторона насчитала несколько десятков убитых и раненых. Казаки потерь не имели, за исключением четырёх раненых лошадей…
Однако с началом «Илийского кризиса» благостное восприятие потенциального противника закончилось. В Петербурге поняли, что логистические проблемы не позволят быстро усилить русские войска в Приморье и Приамурье, тогда как империя Цин имеет куда больше возможностей по наращиванию сил в пограничной Маньчжурии. Больше всего русские опасались, что из окрестностей Пекина будут переброшены части Ли Хунчжана – до 30 000 солдат, вооружённых современным оружием и обученных европейскими инструкторами.
Первое большое совещание по поводу обороны Приморья на случай войны с Китаем состоялось в Петербурге 16 апреля 1880 года. По его итогам Военный министр Российской империи Дмитрий Милютин записал в личном дневнике:
«Военное положение того края представляется в неутешительном виде. Трудно что-нибудь сделать в короткое время для обеспечения этой отдаленной окраины от какого-либо враждебного покушения китайцев».
Вскоре опасения за судьбу Приморья усилились – в Петербург пришли новые сведения с Дальнего Востока и Запада. Летом 1880 года китайское правительство, готовясь к возможной войне с Россией, закупило в Европе свыше 52 000 ружей – в основном, устаревших моделей, но среди них было и 20 000 относительно новых винтовок Ремингтона. Кроме того, в Германии представители империи Цин приобрели 150 пушек различных калибров.
Одновременно на китайской стороне Амура и в маньчжурском пограничном посёлке Саньчакоу, расположенном южнее озера Ханка всего лишь в сотне вёрст от Владивостока, были замечены немецкие инструкторы, руководившие постройкой укреплений. Личный дневник военного министра Милютина пополнила новая тревожная запись:
«Отовсюду получаются сведения об обширных приготовлениях Китая к войне, агенты его деятельно отправляют из Европы и Америки массу хорошего оружия, пороха, пушек, торпед и прочего. Возникает мнение, что наши приготовления слишком незначительны сравнительно с китайскими».
Именно тогда русские стали спешно строить первые сухопутные укрепления будущей Владивостокской крепости – три деревоземляных форта и два люнета. Правда, дальневосточная специфика сказалась и здесь: русское население Приморья было ещё крайне малочисленным, и при экстренном строительстве укреплений использовали китайцев (в качестве наёмных рабочих и подрядчиков). Например, согласно архивным документам, в разгар подготовки войны с Китаем некий подрядчик-маньчжур по имени Докун-гуй получил от руководившего работами военного инженера Василия Широкова 1778 рублей 52 копейки за строительство укреплённых позиций для трёх 9-дюймовых мортир.
С учетом реальной ситуации план обороны Владивостока и Приморья мог опираться только на флот и подкрепления, срочно переброшенные морем через половину земного шара. До «Илийского кризиса» Россия обычно держала на Тихом океане от трёх до пяти крейсеров, но весной 1880 года пришлось начать срочную подготовку большой эскадры, предназначенной для операций у берегов Китая.
О значении этого мероприятия свидетельствует тот факт, что эскадру возглавил сам «Дядька Степан» – Морской министр Российской империи, адмирал флота Степан Степанович Лесовский. На тот момент этот человек был самым опытным русским флотоводцем – ему довелось служить на Дальнем Востоке ещё в годы Крымской войны. Любопытно, что летом 1880 года в разговоре с Великим князем Константином Николаевичем Романовым, носившим звание «генерал-адмирала» (высший флотский чин в Российской империи), адмирал Лесовский подчеркнул отличие текущего состояния Китая от ситуации времен «опиумных» войн. По мнению Лесовского, империя Цин стала куда более подготовленной к столкновению с европейскими армиями.
5 июля 1880 года эскадра Лесовского отправилась из Кронштадта к берегам Китая. Первоначально отплытие назначили на 2 июля, но отложили из-за приступа зубной боли у царя Александра II, который не смог приехать в Кронштадт для торжественного смотра эскадры. Данный факт, подробно изложенный в дневнике военного министра Милютина, ярко свидетельствует о том, что не только цинский Китай, но и Российскую империю всё ещё отличала масса средневековых пережитков.
Вместе с военными кораблями на Дальний Восток уходил «крейсер Добровольного флота» – пароход «Россия». Он вёз новейшие артиллерийские орудия для укреплений Владивостока и солдат для формирования в Приморье стрелковой бригады. Милютин записал в дневнике:
«Можно надеяться, что когда китайцы увидят развитие наших сил и на море, и на сухом пути, то воинственный их пыл несколько укротится. Тем не менее, принимаемые нами меры должны приводиться в исполнение энергично».
Морской путь от Балтики до Приморья занял два месяца. В сентябре 1880 года во Владивостоке сосредоточилась вся эскадра адмирала Лесовского в составе новейших броненосных фрегатов «Минин» и «Князь Пожарский», крейсеров «Европа», «Азия», «Африка», восьми клиперов («Джигит», «Наездник», «Стрелок», «Пластун», «Крейсер», «Разбойник», «Забияка», «Абрек»). Одновременно в город прибыли пароходы «Доброфлота» – «Россия», «Нижний Новгород» и «Петербург», доставившие солдат и военные грузы (в частности, новейшие 6-дюймовые пушки и 9-дюймовые мортиры образца 1877 года).
Всю осень 1880 года вместе с пехотным гарнизоном и наёмными китайцами на сооружении укреплений и инфраструктуры Владивостока ежедневно работали свыше тысячи матросов прибывшей эскадры. Порт Владивостока всё ещё не был оборудован должным образом, отсутствовали и запасы угля, достаточные для такого количества кораблей. Однако в случае большой войны с Китаем адмирал Лесовский рассчитывал на благожелательный нейтралитет Японии и доступ к её портам и ресурсам – у Токио был в разгаре похожий конфликт с Пекином за острова архипелага Рюкю.
26 сентября во Владивостоке состоялось совещание адмирала Лесовского и командующего войсками Приморской области генерал-майора Михаила Тихменева с участием всех находившихся в Приморье армейских и флотских командиров. Русские военные вырабатывали план будущей войны с Китаем – первоочередной задачей определили обеспечение коммуникаций по Амуру и Уссури, а в качестве желательной цели рассматривали наступление вглубь Маньчжурии на город Мукден. По мнению участников совещания, с Мукденом были «связаны традиции, священные как для царствующей династии Китая, так и для маньчжурского народа, почему надо ожидать, что успехи наших войск в Маньчжурии существенно будут способствовать достижению конечных целей войны».
Корабли эскадры Лесовского при этом должны были обеспечить морскую оборону Владивостока и вести «активные действия на китайские порты, с целью удержать китайский флот в своих гаванях для их защиты». В качестве активных действий предполагался и десант численностью не менее 4000 штыков, который планировалось высадить на побережье столичной провинции Чжили у оконечности Великой Китайской стены. При этом русская эскадра на Тихом океане, хотя и могла прервать китайское судоходство, бомбардировать некоторые приморские города Китая и даже высадить десант, вряд ли была способна успешно атаковать вражеские береговые укрепления, так как не имела в своём составе ни одной канонерки с малой осадкой для действий в устьях рек.
Все участники совещания подчёркивали необходимость дальнейшего увеличения численности русских войск и флота на Дальнем Востоке. Тем временем в далёком Петербурге прикинули цену столь крупной переброски войск в Тихоокеанский регион и десанта на китайском побережье. Одна лишь перевозка с Балтики во Владивосток восьми тысяч солдат – минимума, необходимого для «отвлекающего» десанта и одновременной защиты Приморья – требовала 890 000 рублей ежемесячных расходов в течение долгого времени. Переброска на Дальний Восток 25-тысячного корпуса при сотне орудий (расчётный минимум для успешного наступления к Пекину) стоила уже 3,5 млн рублей ежемесячно, тогда как все заграничные плавания боевых кораблей русского флота в 1880 году обошлись казне лишь в 2,6 млн рублей.
Общий расчёт стоимости большой войны с Китаем был подготовлен к концу 1880 года начальником Азиатского отделения Главного штаба генерал-майором Леонидом Соболевым. Действия двух-трёх русских корпусов в Маньчжурии и на подступах к Пекину обошлись бы царской казне в 200–300 млн рублей. Для сравнения, война с Османской империей 1877–1878 годов со всеми прямыми и косвенными расходами стоила около миллиарда рублей. При этом Соболев не брался предсказывать, сколько лет продлится большая война с Китаем, но справедливо полагал, что её «невозможно и думать окончить одним ударом».
Источники и литература:
