Идея путешествия для писателя оказалась спонтанной. Это было тем более удивительно, что Льюис Кэрролл до этой поездки не покидал Англию. Он не любил переездов. У него была размеренная жизнь, которая не казалось ему скучной. Но тут вдруг совпало всё. Неожиданное приглашение, внезапное согласие.
Чарльз Лютвидж Доджсон жил в Оксфорде и читал лекции в Крайст-Чёрч. Под псевдонимом Льюис Кэрролл он публиковал рассказы и стихи. Под этим же именем отправил в издательство знаменитую историю про Алису. Книгу напечатали в 1864-м. Поездка в Россию случилась 3 годами позже.
К Кэрроллу, который был к тому же диаконом, обратился приятельствующий с ним преподобный Генри Лиддон и предложил отправиться в Российскую империю. Формально двое англичан делали официальный визит с целью укрепления богословских контактов англиканской и православной церквей. К тому же в тот год глава РПЦ митрополит московский Филарет отмечал 50-летнюю годовщину пастырского служения.
Кэрролл не был бы настоящим писателем, если бы во время поездки не вёл подробный дневник. Он не предполагал, что эти заметки будут напечатаны, но автор умер и спустя 37 лет «Дневник путешествия в Россию 1867 года» опубликовали. Это не просто Россия глазами иностранца. Это рассказ того, кто не был избалован и пресыщен прочими странами. К тому же эти наблюдения делал талантливый писатель, поэтому характеристики меткие, детали яркие, выводы нетривиальные.
Началось российское путешествие Кэрролла с Петербурга. Прибыли они туда с Лиддоном 27 июля на поезде из Кёнигсберга. Предварительное знакомство со столицей случилось уже в вагоне, когда они встретили любопытного англичанина. Их соотечественник жил в России уже несколько лет. Петербург знал, русский дух постиг, особенности языка тоже. И в качестве примера привёл длинное и пугающее, если писать его латиницей, слово «самозащищающихся». Для того, кто не слышал никогда русской речи, звучит это, а тем более выглядит на письме, странно. Конечно, Кэрролл был впечатлён. А кроме того, предупредил их попутчик, в России не говорят ни на каком другом языке, кроме русского. Это впечатлило не менее сильно. И первым делом путешественники купили русский разговорник.
Англичане прохаживались по широким улицам, восхищались высокими церквями. Они посетили Эрмитаж и Петропавловскую крепость, Исаакиевский собор, съездили в Петергоф. Церковные службы, на которых они присутствовали, вызвали двойственные ощущения. С одной стороны, они были возвышенны, красивы, восхищали многоголосым пением. С другой, это великолепие казалось чрезмерным, а обряды — непостижимыми. Особенно в сравнении со скромными английскими службами.
Во время уличных прогулок Кэрроллу пригодился тот самый разговорник. Первую свою беседу он провёл с возницей: пытаясь договориться о поездке, поторговался, как полагается, и даже сбил цену. Потом с небольшими вариациями этот диалог повторился ещё несколько раз. Как выяснилось, иногда поиски извозчика в этом удивительном городе были сопоставимы с подвигом.
3 августа Кэрролл и Лиддон уже были в Москве. Здесь англичане провели почти вдвое меньше времени, чем в Петербурге, но успели многое. Поселились Кэрролл с Лиддоном в Москве в одной из самых дорогих гостиниц с богатой историей. Были и долгие пешие прогулки, и любование городом с разноцветными крышами и объёмными куполами с Воробьёвых гор, и Кремль, и посещение 6-часовой службы в Петровском монастыре. Англичане даже смогли попасть на церемонию венчания, которая показалась Кэрроллу комичной: жених, видите ли, стоял с лицом человека, смирившегося со своей горькой судьбой, а причёска невесты была столь замысловатой, что венчальная корона на голову не поместилась. И вновь Кэрролл был удивлён увиденным в церкви обрядом.
Внутреннее путешествие по России — это всегда приключение. И в первую очередь благодаря дорогам и средствам передвижения. Лиддон и Кэрролл из Москвы двинулись в Нижний Новгород. И надо же было такому случиться: не в спальном удобном вагоне, о котором на этой линии и не слыхивали, а в обычном втором классе. И Кэрроллу даже пришлось спать на полу (и туда, и обратно). Где ещё он мог бы получить такой незабываемый опыт! Из главных развлечений Новгорода Кэрролл отметил театр, скучное здание снаружи и внутри (и при этом потрясающую игру актёров), и ярмарку. И, конечно, очень вкусную еду.
Лиддон и Кэрролл вернулись в Москву 9 августа. Спустя 3 дня они во дворце встретились с архиепископом. Как и многие, с кем в России успели познакомиться путешественники, Филарет говорил только на русском. И как иронично отметил Кэрролл, в беседе двоих людей потребовалось задействовать 3 языка. Филарет произносил фразу, сопровождающий англичан епископ Леонид переводил её Лиддону, тот отвечал на французском, а епископ выдавал русский вариант. При этом сам разговор, который продлился больше часа, Кэрролл назвал увлекательным.
Чувствуется, что под конец путешествия Кэрролл стал уставать. Всё чаще визиты были бесполезными, дни сумбурными, а вокруг — лишь суета. И всё так же удручала невозможность поговорить с русскими на английском. Путешественники по-прежнему посещали церкви и храмы, ходили на службы. Собирались встретиться со Львом Толстым, но тот был в отъезде, и пришлось довольствоваться беседой с секретарём писателя.
26 августа Лиддон и Кэрролл покинули Россию.
