25 июля 1826 года в Российской империи произошло экстраординарное событие – впервые за 82 года был приведён в исполнение смертный приговор в отношении дворян. Казни через повешение были преданы 5 участников восстания 1825 года, и это зрелище повергло свидетелей в шоковое состояние.
Мораторий на смертную казнь, наложенный в 1754 году императрицей Елизаветой Петровной, был призван ликвидировать «бессмысленную жестокость наказаний». Альтернативой физическому уничтожению преступника выступала пожизненная ссылка на каторжные работы или битьё кнутами, которое зачастую заканчивалось смертью правонарушителя.
При Екатерине Великой гуманное отношение к злоумышленникам сохранилось, однако на лиц, уличённых в антигосударственной деятельности данный запрет не распространялся, ярким свидетельством чему явилось четвертование бунтовщика-простолюдина Емельяна Пугачёва и его сподвижников.
Когда 14 декабря 1825 года в Петербурге группой дворян была предпринята попытка государственного переворота с целью свержения самодержавия и отмены крепостного права, император Николай I не стал церемониться с зачинщиками неудавшегося мятежа. Примерив на себя роль следователя, правитель Российской империи привлёк к делу 579 подозреваемых.
24 июля 1826 года в особняке коменданта Петропавловской крепости участникам восстания вынесли приговоры. 287 арестантов были признаны виновными, из них 120 человек получили направление на каторгу в Сибирь, а пятерых ожидала высшая мера — смертная казнь.
Император Николай I не мог оставить без внимания тот факт, что посягательство на основы российской государственности совершили обласканные властью и финансово благополучные представители высшего сословия страны, которые всегда служили опорой самодержавия.
Среди тех, кому суждено было взойти на эшафот, оказались Павел Иванович Пестель, Кондратий Фёдорович Рылеев, Пётр Григорьевич Каховский, Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, Сергей Иванович Муравьёв-Апостол.
Единственным послаблением со стороны Николая I стало изменение вида смертной казни. Применявшееся доселе четвертование, как метод убийства «неподобающий европейской стране», было решено заменить более гуманным — повешением.
Оглашённый смертный приговор надлежало исполнить ранним утром 25 июля 1826 года, для чего в кронверке Петропавловской крепости следовало построить эшафот.
Поскольку с 1754 года количество вынесенных смертных приговоров в Российской империи было ничтожно мало, а повешение и вовсе не практиковалось, в карательной системе отсутствовали как те, кто знал, как возводить эшафот, так и сами палачи.
Именно эти обстоятельства стали причиной возникновения во время казни поистине драматических событий, шокировавших осуждённых, исполнителей и свидетелей.
Для того чтобы отточить последовательность действий и протестировать сам эшафот, генерал-губернатор Петербурга Павел Васильевич Голенищев-Кутузов приказал собрать его заранее в городской тюрьме.
Наспех сколоченный помост для казни проверяли на прочность при помощи восьмипудовых мешков с песком, выполнявших роль повешенных.
Удовлетворившись результатами, петербургский чиновник велел ночью везти эшафот к месту казни.
По воспоминаниям начальника кронверка Петропавловской крепости Василия Беркопфа, именно на этом этапе произошла первая оказия. Как оказалось один из ямщиков, доставлявший часть виселицы, случайно потерялся в ночи и прибыл в пункт назначения с существенным опозданием.
Тем временем ничего не подозревавший об этой заминке полицмейстер Чихачёв с солдатами Павловского гвардейского полка согласно расписанию уже взял под конвой пятерых декабристов, и направился с ними к месту исполнения смертного приговора.
И только когда они оказались на кронверке Петропавловской крепости, стало очевидно, что эшафот еще не собран. В итоге виселицу под руководством инженера Матушкина собирали прямо на глазах приговорённых, которые вынуждены были ожидать повешения, сидя на траве, и наблюдая за процессом строительства.
По задумке конструкторов под виселицей вырыли яму и накрыли её досками, которые в момент казни нужно было выдернуть из-под ног революционеров.
Когда всё было готово и облачённым в белые рубахи декабристам зачитали приговор Верховного суда с заключением «за такие злодеяния повесить!», один из палачей от волнения потерял сознание и упал.
Далее случился новый конфуз: выяснилось, что сколоченная наспех виселица слишком высока, и приговорённые к смерти просто-напросто не достают шеями до удавок.
Исправить ситуацию помогли скамейки, принесённые из здания Училища торгового мореплавания, на которые и были поставлены смертники.
Но самое ужасное событие произошло в миг, когда из-под ног приговорённых выбили импровизированный помост, потому как три из пяти верёвок лопнули и декабристы П. Г. Каховский, С. И. Муравьёв-Апостол и К. Ф. Рылеев, пробив доски, рухнули в яму.
В то же время бедный П. И. Пестель оказался слишком рослым и после повешения кончики его ног доставали до помоста, из-за чего предсмертные муки удлинились на полчаса.
Руководивший казнью генерал-губернатор Петербурга Павел Васильевич Голенищев-Кутузов приказал отправить гонцов в город за новыми удавками и досками, чтобы довести начатое дело до логического завершения.
Вместе с тем по негласному правилу повторять экзекуцию было не принято, поскольку считалось, что сорванная казнь является свидетельством того, что «Господь не желает смерти осуждённого».
Но, так как император Николай I не присутствовал на этом драматичном мероприятии, а решение следовало принимать быстро, Кутузов-Голенищев, дабы не поплатиться карьерой, перестраховался и велел провести повторную экзекуцию.
Травмированных при падении декабристов вскоре вновь подняли на эшафот и на этот раз смазанные салом для лучшего затягивания веревки сделали своё дело.
Свидетели этого страшного зрелища поговаривали, что кто-то из несчастных — то ли Рылеев, то ли Муравьев-Апостол перед смертью удручённо выкрикнул: «Бедная Россия! И повесить-то порядочно у нас не умеют!».
