В советское время ходила шутка: "В комнату вошли двое: один русский, а другой – наоборот". Именно такой "сюжетный ход" с грубой простотой использован в фильме Мокрицкого, который без этого можно было бы назвать и неплохим. Налицо некая "национальная конъюнктура" с понятным адресатом, но непонятной навязчивостью. И вызывающая раздражение и отторжение даже того хорошего, что содержится в картине.
Авторы сценария "Первого Оскара" – Максим Бударин и Юрий Ненев, главных героев – студентов ВГИКа, ставших фронтовыми кинооператорами, играют Тихон Жизневский, Антон Момот и Дарья Жовнер. Произвели фильм кинокомпания New People, Россия 1, ВГТРК на средства Фонда кино Минкультуры России при участии Президентского фонда культурных инициатив. Действие в картине разворачивается в осаждённой немцами Москве, при оборонительных боях за столицу поздней осенью 1941-го и наступлении Красной армии зимой 1941–1942, ставшем первой значимой победой над фашистами в Великой Отечественной войне, а также чуть позже – в Лос-Анжелесе на студии "Голливуд". В основе сюжета реальная история студентов ВГИКа, которых должны были эвакуировать в Алма-Ату, но они потребовали отправить их на фронт с кинокамерами.
Над вымыслом слезами обольюсьПо фильму студенты-операторы Лев Альперин (еврей из интеллигентной семьи) и Иван Майский (русский, грубоватый детдомовец) добиваются направления на фронт благодаря тому, что отважный Лев передаёт лично Сталину заявление от выпускников ВГИКа. Ход, конечно, вполне фантастичный. На самом деле, 16 фронтовых кинооператоров для съёмок по личному заказу Сталина фильма "Разгром немецко-фашистских войск под Москвой" были отобраны сверху самым тщательным образом и всесторонне проверены. Ну да ладно, в художественном фильме могут быть допущения и неожиданности – на то он и художественный.
И сама история становления молодых людей, освоения ими операторского мастерства в суровых условиях передовой линии фронта – согласитесь, очень благодарный материал для фильма. Работая над сценарием, мы понимали, что судьба каждого из более чем 200 военных операторов достойна отдельного фильма. Владислав Микоша, например, который сумел зафиксировать ключевые моменты Великой Отечественной. Сергей Урусевский, ставший потом славой нашего кино. Взять какую-то одну судьбу было бы нечестно по отношению к другим. И тогда возникла идея через историю этих студентов показать весь героизм работы фронтовых операторов,
– говорит в интервью Сергей Мокрицкий.
Очень хорошо, правильно говорит. Вот только в его фильме в эту суровую правду жизни вплетается развесистая клюква. Причём тенденциозная.
С одной стороны, налицо эффектно и без дураков снятые (за некоторыми недоразумениями вроде блуждающего по лесу танка) батальные сцены, более-менее адекватно одетая массовка, не режущие современностью речи второстепенных героев. Слава тебе, Господи, нет ставших уже привычными в наших псевдовоенных киноподелках злобных энкавэдэшников, тупых комиссаров и командиров, разухабистых рядовых. Фашисты тоже показаны как фашисты – разрушители без модных с какого-то времени в нашем кино оттенков "симпатии". Как, например, в недавней клюкве Игоря Угольникова "Учёности плоды", где немецкий офицер предстаёт увлечённым пушкинистом и чуть ли не защитником русской культуры.
Удачен в "Первом Оскаре" эпизод с разорённым отступающими немцами домом-музеем Петра Чайковского в Клину, выброшенным на улицу фортепьяно, которое непременно хочет запечатлеть Лев Альперин. Чему возражает его коллега Иван Майский – мол, как это относится к войне.
Про Ивана дурака и Лёву молодцаИ здесь мы сталкиваемся с драматургической "изюминкой", заложенной сценаристами и никак не оспоренной режиссёром. Оба главных героев показаны прямыми антиподами. И ладно бы только в трактовке профессиональных задач: честный Лев хочет снимать "правду жизни", а Иван – делать отчасти постановочное "агиткино" с упором на героизм и несгибаемость без эпизодов, не вписывающихся в задачу, поставленную "партией и правительством". Русский Иван оказывается самоуверенным, грубым и злым: он зачем-то убивает в спину контуженного беспомощного немца, готов в любой момент потрясать выданным оружием. При этом по-чёрному завидует Льву. А тот – правдивый, глубокий и милосердный. С помощью знания немецкого и доброй души (куда там Ивану!), рискуя жизнью, спасает от смерти окружённых, промёрзших и сдающихся в итоге в плен немцев. И по дружески всё время помогает Ивану.
Такая вот "национальная" картина маслом. При том, что ни сами герои и никто другой не обозначает прямо текстом: "смотрите: вот это русский, а вот это еврей", но само противопоставление настолько прямо и грубо навязывается сюжетом, что оторопь берёт. И заставляет задуматься о скрытом "подтексте" фильма, которого по хорошему-то и быть не должно! Ведь речь о великой войне, в которой против фашизма больше или меньше сражались все народы Союза, но именно русские Иван да Марья вынесли на своих плечах самый тяжёлый её крест.
Давно я не видела, чтобы было такое карикатурное и бесстыжее противопоставление русских и евреев. Да ещё на фоне трагедии ВОВ. Теперь-то уж точно понятно, кто создал великую советскую культуру и кто рассказал миру правду,
– пишет в своём блоге театровед Алина Полякова – дочь известного писателя Юрия Полякова, посетив премьеру.
Потешная дуэль на фоне битвы за МосквуПодобный, как в "Первом Оскаре", "национальный акцент" – если не чей-то прямой заказ или желание создателей фильма потрафить кому-то из тех, от кого зависело финансирование ленты, то прискорбное "нарушение оптики" – то есть собственного художественного чутья и меры.
Наверное, такие вещи можно ещё назвать "драматургической дистрофией". Это когда из заданных историей, жизненными обстоятельствами и характерами реальных героев – военных кинооператоров ты не можешь придумать аутентичных драмходов посложнее и конструируешь вместо этого искусственные. Вроде дилеммы "русский – еврей".
Или примитивного любовного треугольника. Оба героя в фильме борются за любовь сокурсницы с актёрского факультета – еврейской девушки Юны. Та с детства знает Лёву, но вроде как влюбляется в лихого русского Ваню и даже становится его невестой. Но "национальный разум" в итоге возобладает, и тихий, верный, всё понимающий Лёва таки побеждает в этой "битве". На фоне битвы за Москву яростная схватка между двумя фронтовыми кинооператорами – в зимних подмосковных лесах, доходящая прямо до дуэли, смотрится нелепой вампукой.
Нужен был драматизм? А разве его мало было в тех исторических обстоятельствах? Как же без таких аляповатых "пристёжек" обходились великие советские фильмы о войне: "Они сражались за Родину", "А зори здесь тихие" и многие другие?
Спасибо американцам – за всё , за всё!Около трети фильма снималось в Америке – в самом что ни на есть Голливуде, в "городе ангелов" с американскими актёрами , что по замыслу сценария является важной "знаковой" частью всей истории. Здесь разворачиваются свои баталии: продюсер "Унесённых ветром" Дэвид Селзник (Остин Басис) на повышенных тонах полемизирует со всесильным киномагнатом Луисом Майером (Майкл Лернер) настаивая на учреждении на "Оскаре" номинации "Лучший документальный фильм" специально под советский документальный фильм "Битва за Москву", который открывает глаза на эту войну и зверский оскал фашизма. И как не сопротивляются члены киноакадемии США, но Селзник побеждает, и лента получает первую в истории отечественного кинематографа премию "Оскар" в категории "Лучший документальный фильм". Гипсовую мемориальную доску (во время Второй мировой войны статуэтки три года не вручались) получил позже представитель советской дипмиссии СССР Леонид Антонов. В американских кинотеатрах немного перемонтированная картина шла под названием Moscow Strikes Back ("Москва наносит ответный удар").
Известно, что Сталин смотрел "с карандашом" фильм на разных стадиях его создания, настояв, в частности, на том, чтобы "излишне агитационный, крикливый" дикторский текст заменили на более сдержанный и человечный. Известно признание Главнокомандующего: "Картина "Разгром немецких войск под Москвой" стоит четырёх дивизий". Известно также и то, что для создателей фильма Сталинская премия была гораздо важнее американского "Оскара". Напомним, что всего документальные съёмки на фронте вели 258 операторов, четверть из которых погибли и ещё столько же были тяжело ранены.
Эта правда жизни упоминается в фильме лишь мельком. Зато сильно преувеличивается роль показа и награждения в Америке советской ленты о битве за Москву в решении об открытии США второго фронта. Который-де (об этом прямо не говорится, но подразумевается) и решил в итоге исход войны.
Не обошлось и без честных и принципиальных американцев, которые, включив документальный фильм Льва Альперина в программу "Оскара", показали всему миру настоящее лицо фашизма. Благодаря этому США решили вступить в схватку с мировым злом, чтобы победить его. В зале были в основном подростки и молодёжь. Вот такая вот история и культурная и национальная политика государства накануне 77-й годовщины дня Победы и на фоне СВО,
– делает неутешительный вывод Полякова.
И в чём-то с ней трудно не согласиться.
Что с того?Вообще фильмов о Великой Отечественной войне у нас в последние годы снимается много. Это самый надёжный способ получить госфинансирование. Слава Богу, недавно госчиновники из Минкультуры начали, наконец, обращать внимание не только на военную тематику будущего произведения, но и читать, если не сценарии, то хотя бы синопсисы. Вероятно, уже невозможна господдержка таких чудовищных "военных" поделок, как "На Париж" (2018 год) про советских офицеров в немецком борделе, единственными врагами которых оказываются злобные энкавэдэшники. Или кинотрэшей типа "Сволочи", которому Владимир Меньшов публично отказался вручать премию. Или халтур вроде "В июне 1941-го" – про любовь американки и советского офицера.
Хочется верить, что уже не пройдут на киноэкраны картины с такой идейной "червоточиной", как "Девятаев", о котором писал "Первый русский". Но и технически мастеровитые "Сталинград" Фёдора Бондарчука, "Т-34" – "военно-приключенческий боевик" Алексея Сидорова, "Танки" Кима Дружинина, не будучи идеологически вредными, по сути представляют собой идейную и драматургическую пустоту, не отражая даже в малой степени атмосферу реальной военной трагедии и подвига нашего народа.
Постсоветские картины про Великую Отечественную, снятые не просто адекватно, без "клюквы", но и с душой, с "горячей памятью", можно перечислить по пальцам одной руки. Конечно, среди них "Брестская крепость" и "28 панфиловцев".
"Последний Оскар" по некоторым эпизодам мог бы дотянуться до их искренности. Да заданные кривые "установочки" помешали. Не пора ли в ведомствах, ответственных за отечественную кинопродукцию (а лучше, чтобы это было одно ведомство, как в СССР!) возрождать худсоветы, которые начнут более пристально работать с будущими "шедеврами" на уровне сценариев? Тем более по такой больной и великой теме, как война с фашизмом.
