В конце января 1918 года Блок закончил поэму "Двенадцать".
После чего многие бывшие его соратники по литературному цеху от него отвернулись.
Зинаида Николаевна Гиппиус написала ему стихотворное послание насчёт невинной души Блока "Не прощу".
Стихотворная пикировка между Блоком и Зинаидой Гиппиус продолжилась в 1919 году её стихами
-
Впереди 12-ти не шёл Христос ...
С посвящением - "Бывшему рыцарю Прекрасной Дамы". Это было в посте
Мне сказали сами хамы "Впереди 12-ти не шёл Христос..." Мережковский передал Блоку 7 мая 1919 года.
Блок ответил Гиппиус стихотворением "Вы жизнь по-прежнему нисколько"
Вы жизнь по-прежнему нисколько
Не знаете. Сменилась полька
У них печальным кикапу...
И что Вам, умной, за охота
Швырять в них солью анекдота,
В них видеть только шантрапу?
(май 1919)
Лирическое отступлениеПонятно, что
кикапу Блок выбрал для рифмовки с
шантрапу,
но не совсем понятно, почему он окрестил этот довольно разудалый и популярный
в салонах Петербурга танец "кикапу" печальным?
Танец "родился" в 1904 году в салонах
белой Америки, когда завсегдатаи салонов начали копировать некоторые танцевальные па Америки
чёрной.
И судя по картинкам, он не был печальным.
Наверное, Блок соединял название танца с печальной судьбой малочисленного народа кикапу... Но это так, лирическое отступление.
Стихотворение
Вы жизнь не знаете нисколько было написано на экземпляре блоковской книжки "Катилина".
Книжка предназначалась специально для Гиппиус, но так не была ей отослана. Почему – неизвестно.
Так что реакции на него от Гиппиус не последовало.
Они по-прежнему не общались, Гиппиус сказала - взорваны мосты, значит, взорваны.
К тому же, они с Мережковским и Философовым в 1919 году уже поняли,
что оставаться в
этой России не могут и рассматривали разные варианты отъезда...
Но до отъезда они с Блоком встретились, в конце сентября 1919 года, случайно, в трамвае.
По крайней мере, Гиппиус пишет об этой встрече в своей книжке "Живые лица".
"-
Здравствуйте. Этот голос ни с чьим не смешаешь. Поднимаю глаза. Блок.
-
Подадите ли вы мне руку? Я протягиваю ему руку и говорю: - Лично – да. Только лично. Не общественно.
Он целует руку. И, помолчав: -
Благодарю вас... "
Дальше Зинаида Николавна пишет, что они с Блоком обменялись репликами, в том числе -
Блок: – Я ведь вас очень люблю...
Гиппиус: – Вы знаете, что и я вас люблю.
А на прощание Блок ещё раз поблагодарил Гиппиус, что та подала ему руку.
"Общественно – между нами взорваны мосты. Вы знаете.Никогда...Но лично... как мы были прежде...".
Опять – рука, опять –
благодарю вас, целует."
Было – не было, кто теперь скажет, свидетелей встречи не было.
Может, так всё и было.
А может, Гиппиус, которая сама говорила, что "писала романы, названия которых не запоминала",
присочинила и тут последнюю встречу с Блоком.
Но то, что
именно Зинаида Николаевна пустила слух – Блок в конце жизни возненавидел свою поэму "Двенадцать",
не терпел даже, чтобы о ней упоминали при нём – в этом я почти уверена.
Гиппиус была в эмиграции.
И в 1922 году, сразу - как только дошёл слух о смерти Блока, написала многостраничное эссе
"Мой лунный друг. О Блоке" (отрывки про встречу в трамвае – оттуда).
Эссе заканчивается тем, что - сама она - не знает о последних годах Блока,
но "Есть два-три человека, глазам которых я верю, как своим собственным..."
И вот якобы
они-то, эти 2-3 человека, имена которых до сих пор не прояснялись
и сообщили ей о духовном воскресении Блока, его отречении от "12-ти"...
Ну а Зинаида Николаевна незамедлительно, как только Блок закрыл глаза –
радостно возвестила эмигрантской тусовке – Блок-де наш, "можем неомрачённо любить его"...
И потом все эмигрантские воспоминания на тему "Блок отрёкся" были написаны позже её эссе
и, стало быть, основывались на её "убеждении" или желании...
Фото - из своб. источников яндекс-картинки, коллажи
мои
