На недавнем заседании Совета Федерации председатель Валентина Матвиенко призвала привлечь малый и средний бизнес к ковке гвоздей. Для сенатора стало настоящим открытием, что «гвозди у нас импортные». По её словам, наши мастера «наклепают гвоздей столько, что всю Россию завалит». Специальный корреспондент RT Борис Клин выяснил, что представляет собой кузнечное дело в современной России, сколько кузнецы зарабатывают и как можно освоить редкую по нынешним временам профессию.
К началу 1980-х кузнечное дело в нашей стране почти исчезло, говорит кузнец-оружейник Леонид Архангельский. На излёте СССР он работал инженером на НПО «Энергия», занимался двигателями космических кораблей, в том числе «Бурана» и станции «Мир». С тех пор Леонид стал одним из самых признанных в стране мастеров. Он регулярно устраивает выставки в Центральном доме художника в Москве, а видео в его блоге на YouTube, который он ведёт вместе с дочерью и который так и называется — «Кузница Марии и Александра Архангельских», собирают десятки тысяч просмотров.
«Патриарх, гуру» — так об Архангельском отзываются его коллеги. По их рассказам, именно он ещё в советское время возродил изготовление дамасской стали. К городу Дамаску эта сталь отношения не имеет, название происходит от тюркского «дамаск» — узор.
«Тогда, в позднем Советском Союзе, оставались кузнецы, которые до обеда, пока не выпивали, только и делали, что на промышленных молотах ковали ломы да лошадей на ипподромах подковывали, — вспоминает Архангельский. — Художественной ковки не было. На весь СССР оставались десяток-полтора кузнецов».
Ещё студентом Высшего Бауманского училища Архангельский заинтересовался булатом и кузнечным делом. На космическом производстве экспериментировал с металлом, в том числе с дамасской и булатной сталью. В 1986 году он привёз свой нож дамасской стали на фестиваль кузнецов в Подмосковье.
«Мне говорили, что нержавеющий дамаск невозможно сделать, но я сделал», — говорит мастер.
На том фестивале он занял второе место, через год — первое, стал чемпионом СССР, ушёл из космической отрасли и целиком посвятил себя любимому делу. Тогда на весь Союз толковых кузнецов было человек десять.
«Бросил всё. Ушёл в сарай на Лосином Острове — кузницу постройки 1930-х годов, где ковали еще костыли для узкоколейки на съёмках первого звукового фильма «Дорога в жизнь», — продолжает Архангельский.
В этом сарае мастер ковал несколько лет, часто это были заборы по кооперативным заказам. Но научные изыскания в металлургии не бросал — с распадом СССР появился доступ на металлургические заводы, в НИИ, открылись новые возможности. Тогда и началось возрождение оружейного кузнечного искусства. Кузнецов-оружейников стали приглашать в Музеи Кремля, в Оружейную палату на конференции.
«Появился спрос на высокотехнологичное оружие по старым технологиям. Появились новые русские. Они хотели дорогих подарков, покупали ножи за $20 тыс. из дамасской стали с ювелирными украшениями», — рассказывает Архангельский.
Уже в 1990-х, по его словам, в Туле, в Златоусте и в Нижнем Новгороде открылось 70 кузниц, производящих дамасскую сталь. Люди стали заниматься художественной ковкой, возник спрос на кованые перила, ограды.
«В 2010-х Россия вышла на второе место в мире по художественной ковке, оружейному делу — дамасской стали. На первом была Америка, но там совершенно другой спрос, много миллионеров, цену нужно обосновывать своим местом в рейтинге Американской ассоциации кузнецов, прецедентом продаж», — объясняет кузнец.
Сейчас кузнецы плотно заняты в сфере художественной ковки и изготовления ножей, говорит глава московского отделения Гильдии кузнецов Дмитрий Спиров. Своё предприятие он создал в 2006 году. До этого работал в других кузницах, начинал со сварщика, потом стал менеджером и управляющим.
«Художественная ковка сегодня — это в основном заборы, ворота, калитки, ограждения балконов, лестничные перила, козырьки зданий, решётки на окна. Многие зарабатывают этим. Наш среднестатистический клиент — хозяин коттеджа, строящегося или радикального реконструируемого», — объясняет Спиров.
К художественной ковке относят производство кованой мебели — кроватей, столиков, качелей, скамеек, мангалов, беседок. А также это ритуальные (кладбищенские) ограды и кресты. Есть мастера, специализирующиеся на малых архитектурных формах — кованых скульптурах.
Кузнецы-клиночники занимаются изготовлением ножей — охотничьих, туристских, кухонных. Они же изготавливают сабли, мечи, боевые топоры.
«Но не холодное оружие — его изготовление ограничено законом. Это всё художественные произведения, произведения искусства. Их охотно покупают в подарок», — отметил лидер московских кузнецов.
Точных статистических данных о том, сколько людей занято в современной России в кузнечном деле, нет. Дмитрий Спиров считает, что примерно 3 тыс. человек работают с художественной ковкой и столько же кузнецов-клиночников. В Гильдии кузнецов сейчас состоят 260 человек.
Зарплата высококвалифицированного специалиста по художественной ковке составляет 80—100 тыс. рублей в месяц, в «горячий сезон» стройки с апреля по октябрь может доходить и до 150 тыс.
«Всё зависит от заказов — оплата работы сдельная», — уточняет Спиров.
Но и вложения в кузницу потребуются. Для художественной ковки нужны кузнечный горн, пневмомолот, сварочные пост и аппарат, ленточные пилы, болгарки, вальцы, грузовик для поездок на объекты. Нужно закладывать в затраты и арендную плату помещения.
Рядовой кузнец на крупном предприятии по производству ножей зарабатывает от 35 тыс. до 50 тыс. рублей, говорит кузнец-клиночник Святослав Орлов.
«Крупной считается фирма, где работают человек 60 и изготавливают примерно 2 тыс. ножей в месяц», — уточнил он.
В изготовлении высококачественного ножа принимают участие представители 10—15 профессий — специалисты по термообработке клинка, шлифовке, заточке, а также фрезеровщики, токари и швеи.
«Универсалов, способных выполнять все необходимые операции, работающих в одиночку, можно в нашей стране по пальцам пересчитать», — говорит Орлов.
Такой мастер-универсал может зарабатывать до 100 тыс. рублей в месяц.
Несмотря на достигнутые успехи, кузнецы считают, что сейчас отрасль переживает сложный период.
В начале нулевых спрос был настолько велик, что даже рекламы не требовалось, достаточно было на заборе написать «Художественная ковка» и номер телефона оставить — от заказчиков отбоя не было, говорит глава гильдии Спиров.
«Заказов было столько, что коллегам отдавать приходилось. У меня два цеха работало. Сейчас остался один. Многие вовсе были вынуждены уйти с рынка. После введения антироссийских санкций клиентов стало меньше», — сетует он.
Российским кузнецам стало трудно конкурировать с потоком дешёвых штамповок из Китая и Ирана.
«Наше производство дороже — это искусство. Кованый вручную листик в десять раз дороже штампованного китайского. Но из-за экономических проблем люди ищут товар подешевле, им эти штамповки подсовывают вместо настоящего кузнечного произведения», — объясняет Спиров.
С ним соглашается кузнец Святослав Орлов.
«Закупочная цена на китайский нож — $20. Здесь его продают по 7—8 тыс. рублей, а он тупится от огурца. Обыватель этого не понимает», — говорит кузнец.
Леонид Архангельский также указывает на серьёзные проблемы в отрасли.
«Раньше у нас в Центральном доме художника люди покупали ножи по $1 тыс. сумками. Сейчас изделия по такой цене никто не берёт, — говорит мастер. — Кузнечное дело — это искусство, а искусство — это роскошь и существовать без платёжеспособных ценителей, меценатов или государственной поддержки не может».
Однако спрос на профессию довольно велик. Среди сотен тысяч подписчиков кузнечных YouTube-каналов много желающих научиться работать с молотом и наковальней. Для некоторых кузниц проведение мастер-классов для новичков даже стало одним из способов заработка, отмечает Спиров.
И это неудивительно, ведь ближайший специализированный колледж для кузнецов находится в Минске. Российские высшие учебные заведения и колледжи готовят не кузнецов, а специалистов декоративно-прикладного искусства, где художественная ковка — лишь одна из дисциплин.
В Абрамцевском художественно-промышленном колледже имени Васнецова в подмосковном Хотькове готовят специалистов по художественному металлу. Кузнечное дело здесь изучают на первом курсе, а затем студенты в течение почти четырёх лет знакомятся с чеканкой, ювелирной гравировкой, эмалированием. Поступают в колледж после девятого класса средней школы.
В помещении учебной мастерской горит кузнечный горн, студенты работают у наковален. Имеется тут сварочный аппарат и другой инструмент. На стенах висят образцы работ — стальные маски, подсвечники в виде совы, образцы кованых решёток с заклёпками.
Большинство учащихся — девушки, их в колледже 57 %. Девушки учатся делать различные художественные элементы, например завитки. Студентки весьма ловко обращаются с пневмомолотом, а дело это совсем непростое — удар регулируется нажатием ножной педали. Слишком сильно надавил — заготовка расплющится и уйдёт в брак. И аппарат этот небезопасный. При неправильном обращении поковку может выбить и серьёзно покалечить руки или клещи угодят в живот. Но девушки всё делают грамотно и с гордостью демонстрируют собственноручно выкованные кузнечные клещи.
Сегодня большинство кузнецов в России — самоучки. И мастер-классы — самая доступная форма обучения. Групповые занятия обычно идут по определённой программе изготовления простейших изделий: гвоздь, брелок, сувенирная подкова, кочерга и простейший нож «куябрик» (он же «белёвский нож»). Каждый такой курс стоил до недавнего времени от 15 тыс. до 20 тыс. рублей.
Большинство учеников — сотрудники IT-компаний, ищущие замену надоевшим фитнес-центрам, а также мужчины, получившие подарочные сертификаты от супруг в виде оригинального подарка. Но иногда приходят и те, кто задумался о получении новой профессии. Некоторые потом оборудуют мастерскую в гараже или на дачном участке, продолжают осваивать кузнечное дело самостоятельно.
Единственное в Москве лицензированное частное учебное заведение, предлагающее обучение на трёхмесячных курсах кузнецов даже с присвоением разряда — Русская академия ремёсел. Преподаватель курса — кузнец-оружейник Вадим Куличкин — ведёт его с 2014 года.
«Сюда приходят люди мотивированные — кто-то получить навыки для хобби, кто-то надеется освоить профессию», — рассказывает наставник.
За три месяца научить кузнечному делу нельзя, «можно лишь дать импульс, вектор развития», утверждает Куличкин. Этой профессии надо учиться всерьёз, единогласны опрошенные эксперты.
«Чтобы стать кузнецом, надо ковать. Брал железку в левую руку, молоток в правую — и тюк-тюк. Учителей тогда не было, литературы никакой не было, интернета не было. Мне подарили чешскую книжку по художественной ковке», — вспоминает о своих первых шагах в профессии Леонид Архангельский.
Отсутствие профессионального образования приводит к тому, что «самоучки делают барахло», сетует мастер. Он привёл в пример опыт Великобритании, где без диплома соответствующего учебного заведения получить заказ на ковку невозможно. В Германии по цеховой традиции старой Европы подмастерья демонстрируют свои навыки мастерам, и те решают, могут ли они открыть своё дело. В Японии это позволяют лишь тем, кто проучился у мастера не менее шести лет.
Но в современной России системы обучения кузнечному делу пока не сложилось. В ученики кузнецы берут неохотно — кто-то ссылается на отсутствие мест в кузнице, другие жалуются на легкомысленное отношение неофитов к учёбе. Попытки признанных мастеров создать свои академии успехом также не увенчались.
Вот и учатся люди по видеороликам в интернете. «Кую второй год, оканчиваю академию YouTube», — говорит один из начинающих кузнецов.
