Введение против России «адовых санкций» принуждает к системной и давно назревшей трансформации регулирования экономики, хотя российские денежные власти пытаются реагировать в той же неискоренимой парадигме либеральной глобализации, сложившейся в период шоковой терапии 1990‑х. Несмотря на то что США и их союзники явно вышли из этих рамок, нашим денежным властям хочется быть «святее папы римского» в подобострастном следовании предписаниям бывшего употребления. У России с лёгкой руки модераторов «правил игры», внедрённых в финансовые сатрапии, арестовывают валютные резервы, а истовые апологеты позавчерашнего либерального «пира» по-прежнему норовят любой ценой выполнить обязательства перед Западом, хотя бы в рублях. Немыслимое идолопоклонство!
Вместо того чтобы ответить симметрично и хотя бы частично компенсировать потери, мы лишь усугубляем наше положение. А ведь вынужденный отказ от этих обязательств по вине противника нанёс бы ему немалый ущерб. Например, мы могли бы ответить на фактический арест средств ЗВР российских государственных и частных лиц, оцениваемых в 900 млрд долл. (из них 400 млрд долл. – средства ЗВР, более 300 млрд долл. – депозиты корпораций в долларах и евро, порядка 200 млрд долл. – средства российских граждан на личных счетах в западных банках), конфискацией сопоставимых активов резидентов недружественных стран на территории России (около 800 млрд долл., из которых почти 500 млрд долл. прямые инвестиции) и отказом от валютных долгов (около 400 млрд долл.).
Попустительствуя международным спекулянтам в манипулировании курсом рубля, ЦБ регулярно поднимает ключевую ставку, блокируя кредитование инвестиций и останавливая экономический рост. Совокупный ущерб от проводимой руководством ЦБ политики начиная с 2014 года оценивается в 40 трлн руб. недопроизведённого ВВП и более 20 трлн руб. несделанных инвестиций. Это вчетверо больше ущерба от санкций США и ЕС. Последний можно было бы вовсе нивелировать, если бы ЦБ выполнял свои конституционные обязанности по обеспечению устойчивости рубля.
Решение Совета директоров Банка России о повышении 28 февраля 2022 г. процентной ставки до 20% многократно усиливает негативный эффект введённых странами НАТО санкций для российской экономики. Это решение Банка России влечёт падение экономической активности, блокирует инвестиции, кредитуемые из внутренних источников, ведёт к удорожанию государственных заимствований. Как и в 2014 г., поднимая ставку процента, руководство ЦБ фактически подыгрывает противнику, создавая условия для нанесения России максимального ущерба. В дополнение к прекращению иностранных кредитов ЦБ останавливает внутренние механизмы кредитования реального сектора экономики, увеличивает расходы федерального бюджета на обслуживание государственного долга, стимулирует переток капитала из производственной сферы в спекулятивную, повышает издержки предприятий на обслуживание кредитов. При этом не достигаются цели макроэкономической стабилизации, так как результатом резкого повышения процентной ставки становятся сокращение объёмов и повышение издержек производственной деятельности, технологическая деградация и снижение конкурентоспособности российской экономики, что в среднесрочной перспективе влечёт девальвацию рубля и очередной всплеск инфляции.
Вместо отказа от использования доллара, евро и фунта, а также номинированных в них активов в составе валютных резервов в условиях ведущейся против России гибридной войны со стороны стран – эмитентов этих валют и замещения их золотом руководство ЦБ продолжало вплоть до последнего времени их наращивать, ограничивая долю золота в золотовалютных резервах незначительной величиной (20%). Хуже того, российские банки, включая государственные, в последние годы вывезли за рубеж более 500 тонн золота, продав его за ненужную теперь уже валюту, которая арестована на их зарубежных счетах.e_SClB
Отказавшись выполнять научно обоснованные рекомендации по прекращению наращивания резервов в валютах стран НАТО и замещению их производимым в России золотом, руководство ЦБ и вывозивших из России золото госбанков, по сути, создали условия для максимального ущерба от вводимых в настоящее время санкций. Вместо дорожающего золота в составе валютных резервов мы имеем обнуление валютных инструментов с ущербом в сотни миллиардов долларов, конфискуемых США и ЕС.
Вследствие проводимой Банком России политики под контролем стран НАТО находятся наши валютные резервы, оборот частного капитала через офшорные зоны, Московская биржа, ими осуществляется методологическое руководство Банком России. Проводимая по рекомендациям МВФ денежно-кредитная политика объективно влечёт подчинение российской экономики интересам стран НАТО. Её следствием стало установление внешнего контроля над ключевыми механизмами воспроизводства российской экономики: источниками кредита, финансовым рынком, оценочной деятельностью, платёжными системами, инфраструктурой экспорта, правами собственности на значительную часть структурообразующих предприятий. Её продолжение усугубляет падение производства, доходов и инвестиций. При этом не обеспечивает достижения целей по снижению инфляции, которая генерируется падением объёмов и ростом издержек производства, удорожанием кредита и колебаниями курса рубля.
Возникает вопрос: на что мы надеемся, продолжая играть по их правилам мирного времени в условиях войны?
Известно, что Сталин делал всё возможное, чтобы избежать войны с фашистской Германией. И его установка «не поддаваться на провокации» продолжала некоторое время действовать даже после нападения гитлеровцев: эшелоны с российским сырьём продолжали отгружаться и уходить на Запад.
Так же наш президент Путин старался убедить США решить критически значимые для международной безопасности проблемы миром. 8 лет он терпел бесконечные провокации, жертвы, потери. Ровно до того дня, когда терпеть далее стало более рискованным, чем приступить к операции по защите наших национальных интересов. Выращенный американскими спецслужбами русофобский режим уже был готов обзавестись атомным оружием и стереть с лица земли ЛДНР. Но экономическая политика продолжается по правилам противника.
Наши денежные власти продолжают мыслить в парадигме либеральной глобализации мирного времени. Они не отдают себе отчёт в том, что если США и ЕС пошли на столь радикальные меры, жертвуя своей репутацией надёжного партнёра, статусом своих валют как мировых, интересами своих корпораций, то ситуация необратима. Не стоит надеяться, что они разморозят наши валютные резервы: скорее всего, они их не вернут или просто украдут, как поступили с Венесуэлой, Афганистаном, Ираном. Они до сих пор не вернули золото Германии.
Цена за слепую веру наших денежных властей дяде Сэму запредельна: несмотря на многократные многолетние предупреждения учёных РАН и многочисленных экспертов о высоком риске замораживания активов в валюте западных стран, не только чиновники Банка России и Минфина, но и многие бизнесмены продолжали накапливать доллары, евро и фунты. Но ещё более удивительным является сохранение этого доверия после случившегося ограбления.
Продолжение обслуживания наших долговых обязательств перед США и их союзниками в рублях для нас столь же обременительно, как и в валюте. Получив рубли, они их могут тут же обменять на валюту и вывезти, усугубив давление на валютный рынок. Делая это, наши денежные власти стараются избежать дефолта ради сохранения хорошей кредитной истории. Но американские рейтинговые агентства уже понижают наш кредитный рейтинг до мусорного уровня. И едва ли восстановят в обозримом будущем. И занимать деньги на Западе мы более не сможем. Стоит ли стараться?
Ещё больше вопросов вызывает продолжающееся с особым рвением исполнение рекомендаций МВФ Банком России. Как и раньше, сталкиваясь с повышением инфляции, строго по инструкции из Вашингтона наш ЦБ задирает ключевую ставку со стандартными крайне негативными последствиями для реального сектора экономики.
Нетрудно оценить ближайшие последствия этой политики. Собственно, эти оценки уже дают западные рейтинговые агентства и аналитические центры, предрекая крах нашей экономики c резким падением деловой активности, производства, инвестиций и уровня жизни. Действительно, двукратное повышение цены денег оставляет реальный сектор экономики без кредитов, а вместе с резко выросшей волатильностью курса рубля – и без инвестиций. В который раз Банк России загоняет нашу экономику в порочный круг деградации: повышение ставки процента – сжатие кредита – уменьшение инвестиций – падение технического уровня – снижение конкурентоспособности – девальвация рубля – рост цен.
Очевидно, что, оставаясь в рамках прежней парадигмы либеральной глобализации, наши денежные власти обрекают страну на катастрофу. Невозможно вести масштабную военную операцию, требующую наращивания производства техники и боеприпасов, восстанавливать разрушенную боевыми действиями инфраструктуру, что без нашей помощи невозможно, а также обеспечивать опережающее развитие экономики без увеличения финансирования. А Банк России, вместо того чтобы обеспечить это увеличение за счёт наращивания рефинансирования банков, наоборот, изымает у них деньги посредством открытия депозитов и продажи своих облигаций. Удвоив ключевую ставку процента, ЦБ отрезал финансовый сектор от реального. Много ли производственных предприятий могут позволить себе кредит более чем под 20% годовых? Всё большая часть активов банковской системы будет стерилизоваться ЦБ, втягиваться в валютные спекуляции или засасываться финансовыми пузырями, расшатывая финансовую систему. Это путь к катастрофе – сначала экономической, затем социальной и, наконец, политической. Ровно то, на что рассчитывает противник.
Необходим переход к принципиально иной макроэкономической политике, соответствующей принципам нового мирохозяйственного уклада. Сочетая государственное планирование и рыночную самоорганизацию, государственный контроль за движением денег и частное предпринимательство, интегрируя интересы всех социальных групп вокруг цели повышения общественного благосостояния, КНР демонстрирует рекордные темпы роста инвестиционной и инновационной активности, более 30 лет лидируя в мире по темпам экономического роста. Только за последние 25 лет ВВП КНР вырос десятикратно, а инвестиции выросли в 28 раз. То есть на единицу прироста ВВП приходится почти три единицы прироста инвестиций. Это иллюстрирует действие механизма роста китайской экономики: увеличение экономической активности обеспечивается опережающим ростом инвестиций, большая часть которого финансируется за счёт расширения кредита государственной банковской системы. При этом инфляция в Китае за весь период бурной монетизации экономики оставалась в пределах 4–7%.
Если в США, несмотря на пятикратное увеличение объёма долларов за последнее десятилетие, экономика продолжает стагнировать, то КНР сочетает максимальные уровни монетизации экономики, нормы накопления и темпы её роста. Ориентирующаяся на максимизацию текущей прибыли американская финансовая олигархия явно уступает по эффективности управления развитием экономики китайским коммунистам, которые используют рыночные механизмы для повышения народного благосостояния за счёт роста производства и инвестиций. А также индийским националистам, создавшим свой вариант интегральной системы управления развитием экономики с демократической политической системой.
Формируется новая, более эффективная по сравнению с предыдущими система институтов воспроизводства экономики, центр мирового развития перемещается в Юго-Восточную Азию, что позволяет говорить о начале нового – Азиатского – векового цикла накопления капитала. Наряду с Китаем в формирование ядра нового мирохозяйственного уклада вовлечены Вьетнам, Япония, Сингапур, Индия и Южная Корея, принципиально отличающиеся от него политическим устройством и доминирующей формой собственности. Общим для них является сочетание институтов государственного планирования и рыночной самоорганизации, государственного контроля над основными параметрами воспроизводства экономики и свободного предпринимательства, идеологии общего блага и частной инициативы, а также приоритет общенародных интересов над частными, который выражается в жёстких механизмах личной ответственности граждан за добросовестное поведение, чёткое исполнение своих обязанностей, соблюдение законов, служение общенациональным целям. Система управления социально-экономическим развитием строится на механизмах личной ответственности за повышение благополучия общества.
Нам ничего не мешает внедрить у себя эту прогрессивную систему управления, тем более что авторство этой модели, несмотря на огрехи позднего периода, принадлежит советской школе управления и организации народного хозяйства.
Для восстановления управляемости экономикой страны требуется полноформатное стратегическое планирование, включая его мобилизационную составляющую. Для этого ввести в действие закон «О стратегическом планировании» без обессмысливающих его изъятий и приступить к разработке планов развития российской экономики с учётом угрозы американской агрессии и конфликта с НАТО. Эти планы наряду с установленными законом требованиями должны предусматривать:
1. Подчинение макроэкономической политики, включая её денежно-кредитную составляющую, целям модернизации и роста производства высокотехнологической продукции военного и двойного назначения. Для этого должны быть организованы кредитные линии со ставкой не более 2% годовых для предприятий-заёмщиков, производящих продукцию по государственным заказам и работающим по государственным программам.
2. Разработку межотраслевого баланса продукции ВПК с целью своевременного устранения узких мест в обеспечении изготовителей конечной продукции комплектующими, сырьём и материалами.
3. Разработку мобилизационного плана и нормативно-правовой базы по его исполнению в случае перехода на военное положение.
4. Создание резервов стратегических видов сырья и материалов, необходимых для выпуска военной продукции.
5. Формирование системы стратегического управления развитием экономики, а также её функционированием в особый период. Необходимо предпринять меры по обеспечению внешнеэкономической безопасности:
6. Вывод валютных резервов и сбережений государственных корпораций из активов стран НАТО в валютные активы дружественных стран.
7. Ренационализация Московской биржи с её подчинением Банку России. Восстановление управляемости курсом рубля. Защита валютно-финансовой системы от спекулятивных атак. Кардинальное повышение эффективности валютного контроля, введение налога на вывоз капитала, а также ограничений на вывоз капитала в офшоры и страны НАТО.
8. Переход на национальные валюты во взаимной торговле и инвестициях в ЕАЭС, СНГ, БРИКС, ШОС. Вывод совместных институтов развития из долларовой зоны. Создание независимой от стран НАТО платёжной системы и системы обмена межбанковской информацией.
9. Проведение деофшоризации экономики и прекращение нелегального вывоза капитала в соответствии с ранее представленными рекомендациями.
10. Прекращение использования рейтинговых агентств, аудиторских, консалтинговых и юридических компаний государств – членов НАТО в методиках денежных властей, работе государственных ведомств и корпораций.
11. Расширение евразийской экономической интеграции как по набору функций регулирования экономики (дополнить их валютной, монетарной образовательной и информационной политикой), так и по числу стран Единого экономического пространства.
12. Принятие предложенной научным и деловым сообществом страны программы мер по выводу экономики из стагфляционной ловушки на траекторию быстрого и устойчивого роста. Содержащиеся в ней меры включают создание системы управления развитием экономики и обеспечивают достижение поставленных целей социально-экономической политики на основе роста деловой и инвестиционной активности с темпом не менее 8% в год. Она представляет собой сочетание государственного планирования и рыночной самоорганизации на основе частно-государственного партнёрства, включая совместную разработку индикативных планов и оформление взаимных обязательств специальными инвестиционными контрактами.
Главным узким местом, впрочем, остаётся банковское кредитование – главный источник финансирования инвестиций в рыночной экономике. В настоящее время доля инвестиционных кредитов в активах российских банков составляет около 5%, а подавляющую часть инвестиций предприятия финансируют за счёт собственных средств. Предприятия не обращаются в банки за кредитами на финансирование инвестиционных проектов из-за чрезмерно высокой процентной ставки, непомерных залоговых требований, неравноправных отношений с кредитором, который может в одностороннем порядке изменить условия кредитования и подвести заёмщика под банкротство с целью присвоения активов (залоговое рейдерство).
Все рассматриваемые сегодня правительством инструменты поддержки инвестиционных проектов сводятся к налогово-бюджетному стимулированию. В то же время в ЕС основная часть мер по стимулированию инвестиционной активности приходится на банковскую систему, в которую ЕЦБ влил целевым образом 5 трлн евро. В Японии, КНР, Индии, а также во всех других успешно развивающихся азиатских странах широко практикуется целевое банковское кредитование инвестиций по символическим процентным ставкам в соответствии с приоритетами развития экономики, устанавливаемыми правительствами.
Исходя из успешного современного международного опыта предлагается обсудить запуск специального инструмента Банка России по рефинансированию уполномоченных коммерческих банков и институтов развития, кредитующих инвестиционные проекты, оформленные как СПИК, СЗПК или в других установленных правительством форматах многосторонних инвестиционных соглашений. В число участников этих соглашений следует включить уполномоченные правительством коммерческие банки и институты развития, которые под объём предусматриваемых в них инвестиционных кредитов могли бы получать рефинансирование от ЦБ по ставке не более 1% годовых на срок исполнения контрактов. В этом случае конечный заёмщик мог бы получать кредит на реализацию инвестиционного проекта под 2–3% годовых. Это соответствовало бы как международным конкурентным условиям, так и объективно низкой рискованности проекта, оформленного как инвестиционный контракт с уполномоченными правительством органами власти и коммерческими банками (институтами развития).
Исходя из оценки имеющихся свободных производственных мощностей в машиностроении и строительстве и имеющейся потребности в инвестициях для реализации национальных целей и проектов развития, установленного президентом России ориентира темпов экономического роста не ниже среднемировых, других документов стратегического планирования, потенциальный объём кредитования инвестиционных проектов по предлагаемому специальному инструменту рефинансирования может составлять до 5 трлн руб. ежегодно. Лимитирующим фактором будет подписание многосторонних инвестиционных соглашений, которые могли бы составить основу индикативного планирования развития экономики.
Во избежание экономической катастрофы этот переходный период мы должны пройти за 1–2 месяца. Нечто подобное было сделано правительством Примакова – Геращенко в 1998 году. За месяц ему удалось стабилизировать макроэкономическую ситуацию и выйти на траекторию опережающего развития с темпом до 20% прироста промышленного производства в год при быстром снижении инфляции.
