Каждый год в конце декабря откуда-то из глубины моей памяти всплывают одни и те же воспоминания. Мне чудится пустой коридор онкологического отделения и медицинский пост, украшенный снежинками и гирляндами, которые так контрастировали с окружающей атмосферой. Мою душу бередят воспоминания о том времени, когда я работала в одном из самых страшных отделений. Наверное, только там, понимаешь, насколько хрупка наша жизнь, как важно не растрачивать ее по пустякам. Участь оказаться тяжело больным может постигнуть каждого из нас, независимо от возраста и достатка. …Тогда близились новогодние праздники. Люди суетились, покупали подарки. Перед этой волшебной ночью на душе всегда радостно от ожидания чудес, которые обязательно должны произойти. Перед праздником почти всех больных отпустили домой: встретить Новый год в семейном кругу, а не в больничных стенах. Осталась только одна женщина. Ей провели биопсию опухоли, и в последний день уходящего года лечащий врач должен был огласить результат анализа. Всю смену мы были в отделении вдвоем. Вечером женщина пришла на пост. Она показалась мне возбужденной. Ее волнение выдавала и наигранная веселость. Состояние приговоренного к казни. — Да не волнуйтесь Вы так! — пыталась я успокоить ее, но слова звучали фальшиво. — Я спокойна! Я точно знаю, что это не рак. Не может Бог такого допустить! У меня дочь. Как можно оставить ее без матери? Это несправедливо, — нервно тараторила она, как бы уговаривая кого-то. Наш разговор длился около часа, затем она ушла. Утром доктор прошел в палату. Он о чем-то спрашивал пациентку. А потом, наверное, сказал страшную новость. Наступило молчание, которое взорвал истошный крик. — Нет! Этого не может быть! Кто угодно, только не я! Врач пытался говорить о лечении, о возможности удачной операции, но женщина перестала воспринимать окружающее — с ней случилась истерика. Вздохнув, доктор велел сделать ей успокаивающий укол, после которого несчастная, наконец, уснула. Общаясь с онкологическими больными, невольно наблюдаешь, как по-разному реагируют они на свой диагноз. Одни борются до конца, используя все возможные и невозможные способы лечения. Другие злятся на весь мир и замыкаются себе, пытаясь понять, почему они должны умереть. Помню, как жарким летним днем в наше отделение поступил немолодой мужчина. Мне очень нравилось с ним работать. Приходя на процедуры, он всегда улыбался и, несмотря на свой недуг, был оптимистом. Запомнилось мужество, с которым он переносил послеоперационный период. В отличие от некоторых больных, он встал с постели на вторые сутки. Вопреки запретам врачей, сам ходил в столовую. Бледный, похудевший, шел, отдыхая на кушетках, расставленных по всему коридору. Я не могла смотреть на это равнодушно и предлагала помочь, но он, как всегда, улыбаясь, отказывался. В чем же тайна такой выносливости? Иногда этот пациент рассказывал о себе. Оказалось, он участвовал в ликвидации Чернобыльской аварии, набрал большую дозу радиации, перенес лучевую болезнь. Вот что закалило его дух и помогало превозмогать боль. Испытав на себе мучения этой страшной болезни, выжив после нее, он научился не показывать свою боль другим. Вспомнился и другой случай. К нам в отделение поступила женщина. Ей провели плевральную пункцию. Поставили дренажную трубку. Она была хороша собой: высокая, стройная, с густыми черными волосами. Тяжелый недуг еще не наложил на ее внешность свой страшный отпечаток. На первый взгляд, она даже не выглядела больной, была весела и общительна. Возможно, она просто хорошо контролировала свои эмоции. Шли дни. Здоровым их бег был незаметен, но обреченная чувствовала каждую минуту, сокращавшую ее жизнь. Вечерами она выходила из палаты, и мы подолгу беседовали. Так я узнала о двух ее дочерях, младшей из которых едва исполнилось семь лет. Девочки часто ее навещали. Как светлело лицо матери в эти короткие встречи! Она не могла наглядеться на своих девочек. Была оживлена и разговорчива. Лишь временами незаметно отводила взгляд в сторону, и тогда на ее лице читалось: «На кого же я их оставлю?» Но стоило им спросить: «Мама, ты чего?» — она вновь с улыбкой поворачивалась к детям. Тяжелая болезнь брала свое. Пациентка осунулась, стала задумчивой, меньше разговаривала с окружающими. Девочки по-прежнему приходили каждый день, но мать уже почти не вникала в их разговор. Прошло около месяца. Женщина почти не вставала. Врачи делали все возможное, чтобы облегчить страдания умирающей. Она уже не могла себя обслуживать. Старшей девочке разрешили ночевать рядом с матерью. Лицо красавицы изменилось до неузнаваемости: худющая, с отрешенным взглядом, отяжеленным глубокими морщинами, пересекшими переносицу… Было видно, что пациентка существовала в своей особой реальности. Она перестала разговаривать с окружающими и автоматически выполняла просьбы. Серым осенним днем наступила агония. В эти страшные сутки у меня был выходной. Больные из соседней палаты рассказывали, что женщина ужасно страдала от диких болей. Ей уже не помогали наркотические препараты. Было ясно, что скоро наступит развязка. Каково же было двум девочкам видеть мучительный уход своей матери! В эту ночь не могло уснуть почти все отделение. Кто-то холодел от мысли, что такое испытание вскоре ждет и его, а кто-то надеялся на чудо… К утру пациентка потеряла сознание и больше не приходила в себя. Это была единственная смерть за время моей работы в отделении. Однажды к нам поступил мужчина в тяжелом состоянии. У него было раковое заболевание гортани. Выглядел он плохо: исхудавший, с осипшим, почти шепчущим голосом. Курильщик с большим стажем. Было очень тяжело смотреть, как он задыхается и мучительно кашляет. Лечащий врач назначил ему ингаляции, но они приносили только временное облегчение. Пациенты шептались: — Зачем он так часто лекарствами дышит, все равно не помогут! — недоумевали одни. — Не надо его переубеждать. В безнадежных ситуациях человек хватается за соломинку! — говорили другие. А я думала: зачем люди курят? Наша жизнь и так коротка. Если бы злостные курильщики знали, какой страшный конец ждет многих из них… Эмоциональная атмосфера в отделении была очень напряженной. Приходилось не только четко исполнять свои обязанности. Но и пытаться быть хорошим психологом. Эта задача оказалась мне не под силу — через полгода я уволилась. А однажды, уже после увольнения, я встретила мужчину, который несколько лет назад проходил лечение в онкологическом диспансере, где я работала медсестрой. Он с радостью рассказал, что после операции полностью вылечился от страшного недуга и был снят с диспансерного наблюдения у онколога. И все же, поработав в онкоотделении, я поняла, что рак не всегда обрекает больных на гибель. Главное, чтобы в их сердцах жила надежда на полное выздоровление и возвращение к полноценной жизни. Нужно верить и бороться, не опуская рук. ...
Эту статью описывают теги: онкологические больные,
тяжелая болезнь,
раковые заболевания,
рак
