Ужасная авария на кузбасской шахте «Листвяжная» стала причиной гибели 52 человек. Эта авария – далеко не первая в трагической и длинной истории аварий на российских шахтах. Что самое обидное и раздражающее – причины каждый раз одни и те же.
Итак, метан, искра, взрыв, завал, десятки трупов. Этот сценарий повторяется, повторялся и будет повторяться. После каждой аварии будет, разумеется, и такой же повторяющийся постскриптум – арест директора шахты. Всё это уже вошло в какой-то ритуал. Директор «Листвяжной» Сергей Махраков уже задержан.
В интернете пишут примерно в таком духе: «Руководство шахты и сотрудники Ростехнадзора в результате преступного сговора убили 52 человека. Точка».
К сожалению, всё гораздо хуже. И сложнее. Именно потому хуже, что сложнее и масштабнее.
Выше упоминался Ростехнадзор, который якобы виноват в искажении картины по безопасности: 24 ноября, накануне аварии, проходила проверка шахты, и она не выявила нарушений.
Кроме того, что нелишне напомнить, Махраков вообще-то был гордым носителем титула «лучшего директора региональной шахты». Лучший из лучших, так сказать.
Опытный директор. Успешная проверка. И – авария. Как так?
Конечно же, сразу после катастрофы пошли валом свидетельства самих шахтёров и их родственников о том, что рабочих заставляли трудиться, игнорируя опасные показатели по метану. «Внутри был газ. Об этом знали абсолютно все, разумеется, в курсе было и начальство. Но нас в приказном порядке заставляли туда спускаться».
«Горняк назвал ситуацию в шахте беспределом. По его словам, при допустимой норме концентрации метана около одного процента рабочие три дня трудились при концентрации около пяти-восьми процентов».
И множество подобных историй. Нет ни малейших сомнений, что они правдивы!
Но!
Но тут процитированы только первые части высказываний – сознательно. А чуть дальше, в этом же или следующем абзаце, мы читаем вот что: «Говорили так: «Работайте, если что-то не устраивает – уходите». Люди шли работать, деньги нужны…» и «Ранее жена шахтера, который погиб при аварии на шахте в Кемеровской области, рассказала, что допустимый уровень метана в шахте зашкаливал задолго до трагедии. По ее словам, у мужа на груди пищал датчик, который он смачивал водой, чтобы он не сигнализировал».
Вот тут мы и подходим к той дьявольской сложности, которая куда страшнее простых выводов.
Дело в том, что игнорирование показаний по загазованности на ЛЮБОЙ шахте – обычное дело! Если вам сейчас стало не по себе от такого факта – увы, это горькая правда. Ну, пусть не на «любой», но на огромном их количестве.
Дело в том, что метан в большинстве шахт есть всегда. С ним борются – вентиляцией, безискровым оборудованием, системой сигнализации. Но так как он там практически постоянно присутствует, и просто концентрация его «пляшет», то как бы по-хорошему вообще предприятие должно всегда работать «на цыпочках». Чуть-чуть поработали – оп, уровень метана вырос, сразу же увеличить вентиляцию, шахтёров наверх, добыча стоп… Но много ли так наработаешь? Много ли так заработаешь?
Нет. Мало.
Поэтому в отношении метана всегда работают «на авось». Увеличилась концентрация метана? Фигня, ещё не критическая – работаем дальше. Увеличилась до критической? Фигня, оборудование надёжно, искры не даст – работаем дальше. И то, и другое совсем уж плохо – всё равно работаем дальше, потому что риск лучше, чем убытки.
Дело СИЛЬНО осложняется тем, что за такую ситуацию несут свою долю ответственности и сами шахтёры. У них есть норма выработки. Её надо выполнять. Не выполнишь раз – снизят зарплату. Много раз не выполнишь – выгоднее на работу вообще не ходить. Не говоря уже о том, что начальство будет волком смотреть на такого «правильного», который каждый раз закатывает истерику при писке датчика, и тащит всех из забоя наверх. Да и сами коллеги на второй раз скажут бдительному товарищу: слышь, вася, нам семьи кормить надо, ничего, не боись, проканает и так, молчи и отойди.
И получается следующее. Спускается бригада в забой. Анализаторы… правильно, пищат. Они почти всегда пищат. И…
«Отметим, что вблизи проходческого забоя обязательно висит газоанализатор. По нормам безопасности, при увеличении концентрации метана следует останавливать проходку и не продолжать ее до тех пор, пока количество газа в атмосфере выработки не уменьшится. Но на зарплату проходчиков непосредственно влияет скорость проходки, и поэтому при повышении концентрации метана, газоанализатор снимают с крюка, заворачивают его в ватник и кладут на почву».
Это если речь идёт о стационарном газоанализаторе. А есть и персональные, которые смачивают водой или обманывают ещё каким-то способом. Все эти слова шахтёров про то, что они были в курсе про ужасный уровень загазованности – они это не по секрету узнали из начальственного круга, они видели это КАЖДЫЙ ДЕНЬ на своих приборах. Потом «отрубали» их, и шли работать.
Поэтому когда говорится о круговой поруке начальства и проверяющих, не нужно забывать и о третьем фигуранте – самих шахтёрах. И фразу «о мёртвых ничего, кроме….» нужно приводить в её истинном виде «кроме правды».
Как быть со всем этим?! Ответа нет. Добыча – это прибыль. Прибыль – это зарплата. В прибыли заинтересовано начальство, в зарплате – рабочие. Объективная картина риска всему этому только мешает, и её игнорируют, игнорировали, и будут игнорировать – все, снизу доверху.
Кстати, про «игнорировали» – 17 лет назад, 28 октября 2004 года, на Листвяжной произошла ещё одна масштабная авария, убившая 13 человек. Причиной назвали плохую вентиляцию – как и в этот раз. Тоже были арестованы руководители. Что изменилось за 17 лет? Ответьте сами.
Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
