Современные прибалтийские государства мне напоминают виктимных субъектов стокгольмского синдрома. Нередко люди, пережившие эту ситуацию, начинают испытывать чувство симпатии к агрессору, а потом винить себя за случившееся и собственные эмоции.
Такими я представляю жителей этих гордых национальных государств. Они столько претерпели от немцев, что уже не могут себя представить без них, такое необъяснимое стремление вернуться к своим тиранам приводит меня именно к этой мысли.
Я, как всегда, читаю иностранную прессу, а как еще узнать, чем сегодня живут и о чем думают жители других государств. Вот и попалось мне интервью шведской газете президента Латвии Эгилса Левитса. Чтобы понять, что такое этот синдром, достаточно узнать, кто такой новый президент Латвии и как он превратился в зависимого от Германии представителя небольшой национальной страны.
Эгилс Левитс родился в Советской Латвии в семье еврея, который потерял всех родных во время оккупации Латвии немцами в 1941 году, и латышки, семья которой поддержала нацистов и ушла вместе с отступающими немецкими войсками в 1944 году в Берлин, откуда после победы была депортирована в Латвию. Ее родных сослали в Сибирь за пособничество немцам, а девушка вышла замуж и потому избежала ссылки.
Но, очевидно, мальчик, воспитанный родственниками матери, которые вернулись из Сибири, сконцентрировал себя на нелюбви к советской власти, немцы, оставившие без всех родных его отца, в расчет не брались.
А в 1972 году семья вообще эмигрировала по израильской визе, но не на землю обетованную, а именно в ФРГ. Где 17-летний юноша стал жадно впитывать знания и готовить себя к высокой цели – сделать свою страну независимой, т.е. в его понимании снова вернуться к немецкой оккупации.
А точнее, тому состоянию, когда какие-то объединенные органы ЕС решают, что хорошо для твоего государства, когда отменяют полностью твою самостоятельность, и все, что тебе оставляют – это возможность работать на богатого европейского обывателя. Когда точно знают, что именно ты станешь форпостом в случае, если произойдет какой-то конфликт сил НАТО и России, и для этого на твоей территории размещают военные базы, а ты, как абориген, подвергаешься насмешкам и издевкам со стороны пьяных натовских военных.
Вот он, стокгольмский синдром, в действии. И что остается этому, уже взрослому человеку рассказывать в интервью своим оккупантам, только то, какая хорошая эта европейская зависимость и какая плохая эта Россия.
В сущности, после вступления в ЕС и НАТО, Латвия вернулась на круги своя, как когда-то в далекие времена. Когда в городах жили образованные немцы и владели латышскими крестьянами. И только после подписания указа об отмене крепостного права в Курляндии в 1817 году императором Александром I, латыши обрели свободу от немцев и стали формировать класс латышских земледельцев.
Ну, не могут латыши жить без европейской зависимости, скажут, стать крепостными, станут. И стали. Все, что оставили «свободным» латышам, это возможность попробовать себя в роли зиц-хозяина и оттоптаться на людях, преимущественно русских, которым отказали в гражданстве Латвии, скажите спасибо, что еще не депортировали. И здесь бессильны высокие правовые институты ЕС, здесь молчит организованное европейское единство, считая, что латышские власти поступили гуманно.
И такие громкие слова:
«Россия должна понять, что у Запада есть воля и потенциал».
Из уст президента Латвии звучат смешно. Верный вассал, восхваляющий своего господина, как может, стремится выделиться и напомнить о себе и своей преданности. Нет ни военной силы, ни экономического влияния, ни политической субъектности, единственный способ выделиться - лаять. Не запад, а подражание.
Вот с Западом Россия и будет разговаривать, выясняя его волю и потенциал, и то, если будет желание, но причем здесь немецкие холопы?
