Хвала «Фейсбуку»: он помогает не потерять из виду, положим, своих учеников даже после выпуска: всегда быть в курсе их дел, следить за происходящими с ними изменениями, просто общаться. Но... так ли это хорошо (в смысле радостно) на самом деле?
На днях получила от своей бывшей – любимой! – ученицы вот такую оплеуху! Девушка выложила очередное фото очередной грамоты, а я неосторожно обронила, что «награды хорошо, а простое женское счастье – лучше». Что тут началось! (Подтянулись и другие выпускники-фейсбучники).
Посыпались упрёки – ладно в бестактности – в (страшно выговорить) сексизме, издёвки по поводу того, как «в двадцать первом веке можно говорить о таком отстое, как простое женское счастье» et cetera.
И я задумалась. Во-первых, о том, кто виноват в данном конкретном случае. И, во-вторых, не является ли он симптомом более общей проблемы?
Отвечая – себе – на первый вопрос, недоумевала. Ведь как последовательно, год за годом, воспитывала в своих учениках «мужское – женское»: и поручения внутри класса распределяла соответственно, и «гендерные» праздники (в смысле – 23 Февраля и 8 Марта) с ними отмечала, и роли в постановках давала.
Что уж говорить об уроках литературы! С девочками – о Татьяне и княжне Мери, Анне Карениной и Аксинье, с мальчиками – об Онегине и Базарове, Григории Мелехове и Юрии Живаго. С мальчиками – о мастере, с девочками – о Маргарите.
Это, разумеется, не значит, что с одними – только об одном, а с другими – о другом, что я преподавала русскую литературу «по половому признаку», но акценты! Ведь, как ни крути, мальчикам интереснее, условно говоря, Бородинское сражение, а девочкам – первый бал Наташи Ростовой.
А потом задумалась не только о «себе», но и о «времени». Которое, следует признать, изо всех сил старается стереть грани между мужчиной и женщиной, как когда-то стирало грани между городом и деревней. Мужчина двадцать первого века стал женственным, женщина – мужественной. (Это хорошо видно на примере современной поэзии, где зачастую, если не прочитаешь имя автора, не поймёшь – «он» это или «она»).
Кто спорит, замечательно, что у современной женщины, кроме замужества, есть и другие перспективы. Что ныне она везде – в спорте, бизнесе, политике, литературе, наконец. Что она водит машину, качает мышцы, руководит производством, зарабатывает не меньше, а порой и больше мужчины. Но. природа? Предназначение? В конце концов пресловутое «женское счастье»? Неужели «всё в прошлом»? И двадцать первый век отменил любовь, семью, материнство?
По мне, так это и есть конец света: не нужна ни ядерная война, ни экологическая катастрофа. Достаточно «перезагрузить» человека: первый шаг в этом направлении – смена пола – уже сделан.
И что теперь? Констатировать, что «времена не выбирают – в них живут и умирают»? Но это аксиома! А что всё-таки выбрать – «жить» или «умирать», то есть «быть» или «не быть»?
Наверное, каждый на своём месте решает сам. Я вот снова буду преподавать литературу, которая, несмотря на то что сама по себе является ценностью, «только повод поговорить о том о сём, послушать лишний раз другого, не своего, но дорогого, спросить себя: чего несём?» – как написала я тридцать лет назад.
Только теперь я буду нести с поправкой на новый вызов времени. И, например, на уроках по «Отцам и детям», гораздо больше внимания буду уделять эмансипе Евдокии Кукшиной. Раньше-то казалось, что идея проходит по линии Базаров – Кирсановы, а оказалось, что не меньше и по другой – Ситников – Кукшина.
Впрочем, классика потому и классика, что в ней важно всё, а каждое время высвечивает своё. Имеющий глаза да видит!
Инна Кабыш
P.S. И ещё! Желая своим ученицам – и не только! – «простого женского счастья», я отдаю себе отчёт в том, что оно зачастую даётся тяжелее «сложного». И уж никак его не отменяет. Хотя и не заменяет.
