Сегодня потомки казаков часто вспоминают о трагедии «расказачивания», которая стала причиной массового перехода казаков на сторону врага во время Великой Отечественной войны. Между тем, в отношениях казаков и советской власти были и более светлые страницы. В 1936 году «в казаки» был принят сам глава СССР Иосиф Сталин.
Традиция личной связи казачества с верховной властью имела большое значение в дореволюционной России. Например, каждый наследник русского престола считался атаманом всех казачьих войск. Казаки также несли придворную службу, что обеспечивало лояльность данного сословия и подчёркивало его особый статус в империи Романовых.
После революции о былой близости казаков к высшим лицам государства речь не шла. Тем не менее некоторые казаки оказывали влияние на большевистских вождей. Одним из главных «радетелей» за судьбы казачества в 1930-х годах стал писатель Михаил Шолохов. Его роман «Тихий Дон» по содержанию сложно было назвать полностью «советским». Однако литератор демонстрировал лояльность к власти и, пользуясь своим влиянием, помогал землякам. В годы коллективизации Шолохов неоднократно писал Сталину о тяжёлом положении в образованных на Дону колхозах и просил разобраться с «перегибами».
С подачи Шолохова жители его родной станицы Вёшенской в составе казачьего ансамбля песни и пляски стали периодически приезжать в Москву. В 1936 году танцоры взяли с собой колоритнейшего казака Тимофея Ивановича Воробьёва. Этого острослова и балагура Шолохов вывел в романе «Поднятая целина» под именем деда Щукаря.
Именно Воробьёву выпала честь во время визита в Кремль преподнести выпеченный по старинным рецептам калач самому «отцу народов». Представ перед Сталиным, Воробьёв не растерялся и пустил в ход всё своё красноречие. Вот как описывает эту сцену писатель Сергей Герман:
«Милушка ты наш, дорогой товарищ Сталин, — соловьём заливался Тимофей Иванович, потрясая бородой и серебряной серьгой в левом ухе. – Вот тебе подарок, любушка ты наш! Вручаем его тебе как нашему самому почётному истинному и без всякого подмеса казаку».
Лесть Сталину понравилась. Однако «для порядка» глава государства сказал, что он «не казак», но если его изберут «на кругу», согласится им стать. Через некоторое время процедура «принятия в казаки» была проведена «официально» — в хуторе Андроповском Вёшенского района и в ряде других донских колхозов. Правда, сам Сталин при этом не присутствовал. Ставший было камнем преткновения вопрос о национальности «кандидата в казаки» разрешил один из старожилов, который заявил, что «в старое время в ряды донцов принимались все, невзирая на рожу». Грузины-казаки действительно встречались, хотя и не на Дону, а в Терском войске.
На встрече в Кремле Шолохов и его земляки вряд ли преследовали какие-то конкретные цели. За саму попытку «пролоббировать», как сейчас бы сказали, какое-то решение в пользу казаков в те времена можно было поплатиться головой. Скорее казаками двигало вполне понятное желание понравиться «отцу народов».
Отметим, что казаки и впоследствии заискивали перед вождём. Например, в коллекции Музея современной истории есть сапоги и каракулевая шапка, подаренные Сталину на 70-летие казаками станицы Боргустанской. А их земляки из станицы Горячеводской прислали в Кремль шерстяную папаху. И то, и другое Сталин, скорее всего, никогда не надевал.
Критически настроенные историки полагают, что при Сталине донское казачество не имело официального организационного или сословного статуса на советской территории. Поэтому «принимать в казаки» Сталина было некому. Однако, случайно или нет, вскоре после визита вёшенцев Сталин возродил казачьи кавалерийские части в Красной Армии.
Отношения, сложившиеся между казаками и сталинским режимом – предмет дискуссионный. Превалируют негативные оценки. Однако, например, автор монографии «Казачество юга России в 1930-е годы» Александр Скорик считает, что в указанный период казачество «в большинстве своём» признало советскую власть и само получило «партийно-государственную поддержку».
