-... Леонид Михайлович, извините, что - в воскресенье.
- Вы звоните всегда в выходной день.
- Не вовремя, как обычно.
- Нет, вы всегда - по делу. В чем вопрос?
- Я вот о чем подумал. Вы же наверняка с ребятишками общаетесь, которых из Казани привезли в Москву? Я имею в виду, после чудовищного теракта в школе.
- Ну, так...
- Вы со всеми детьми, которые лежат, встречались, с их родителями?
- Нет, я вообще с родителями не встречался. И не со всеми ребятами. Потому что распределили детей в разные учреждения. И к нам, в Институт неотложной детской хирургии и травматологии на Полянке, доставили двух детей, крайне тяжелых. Мы ими занимаемся.
- Я понимаю, что вопросы такие, может быть, не совсем уместные. Они с чем поступили?
- Один мальчик с ранением брюшной полости. А другой - с ранением конечностей.
- Я так понял, с ранением брюшной полости - это самый тяжелый из всех. Он в сознании уже, этот мальчик?
- Да, он в сознании.
Во-первых, я хочу сказать, что общий уровень оказания помощи детям с хирургическими заболеваниями в России и в Москве - высокий. Каждое медучреждение является больницей экспертного класса.
И наш институт - тоже. Мы обладаем совершенно колоссальным опытом лечения больных после различных чрезвычайных ситуаций. И катастроф, и войн, и терактов. Мы эту патологию знаем.
Но и другие больницы - тоже хорошего уровня.
Недавно проходил консилиум, были собраны лучшие специалисты из других учреждений - для того, чтобы посмотреть, так ли лечим, или, может быть, что-то нужно ещё.
Лечим нормально.
Хотя, повторяю, состояние - если говорить о ребятах, которые лежат у нас в институте - крайне тяжелое. И у того, и у другого.
- А второй мальчик тоже в сознании?
- Второй мальчик с краш-синдромом. (Возникает при сжатии участков тела. - Авт.) Это очень серьезная болезнь, когда решается вопрос об ампутации конечности.
И мы вообще обладаем, честно говорю, опытом наибольшим не только в России, но и в мире, по лечению детей с краш-синдромом. Это признано международной общественностью.
- Да, и это хорошо известно - не только в научных медицинских кругах.
- И недавно вышло на английском языке руководство по лечению различных травматических повреждений при катастрофах, и вот этот раздел по лечению краш-синдрома попросили написать нас. И мы это сделали.
Мы знаем, как лечить. Для лечения у нас все есть.
- Скажите, пожалуйста, вам удается с ними пообщаться, с этими ребятами?
- Фактически, нет. Потому что они в довольно тяжелом состоянии.
У меня классный коллектив. И контакт с ними по возможности есть... по их состоянию.
- Но если вы проводили консилиумы, участвовали в них, - скажите, пожалуйста, остальные дети в каком состоянии, в других больницах?
- Дети, которые у нас - наиболее тяжелые.
Всем остальным оказывается квалифицированная помощь. Для лечения все есть.
- Какие перспективы у ребят, которые под вашей опекой, и у остальных?
- Очень надеюсь на благоприятные перспективы. Но все же состояние крайне тяжелое. И так, знаете, радоваться пока рано.
- Я не могу вас не спросить, как у общественного деятеля, об этом жутком, совершенно диком случае, который произошел в школе в Казани. Здесь какой «диагноз» можно поставить?
- Я поддерживаю тех, кто считает, что Росгвардия должна взять под охрану школы. Я понимаю, что Росгвардии сегодня не хватает достаточно народу для того, чтобы охранять все школы. Что это дополнительные деньги. Но, с моей точки зрения, это надо сделать. Потому что, где что произойдет в следующий раз, очень сложно сказать. Это один вопрос.
И второй, конечно, - ограничение количества оружия, которое находится на руках у населения.
И, вопрос третий - о здравоохранении, он относится к экспертизе. Кому давать, кому не давать справки на владение оружием - это психиатрическая экспертиза и так далее. Есть задачи, которыми надо заниматься.
- Вы лично тоже подключитесь к их решению? Или просто будете поддерживать?
- Что такое - подключитесь?
- Я имею в виду, по линии Общероссийского народного фронта (ОНФ), где вы - сопредседатель. У вас разный есть формат, когда вы сами инициируете какие-то решения, когда - просто поддерживаете...
- Естественно, наше участие будет. Сегодня вот то, что я сказал в отношении Росгвардии, - официальная позиция. Деньги на охрану школ жалеть не надо...
- И завершающий вопрос. Я, как всегда, только в конце спрашиваю, как вы себя чувствуете, как у самого доктора Рошаля здоровье?
- Здоровье, Александр, в среднем соответствует возрасту. Нормально, работаю.
- Спасибо огромное. Мы за вас молимся, Леонид Михайлович.
- А я - за вас. И - за читателей «Комсомолки».
