Александр Халдей
Кому нужен героизм без политики, получит политику без героизма. Но это будет политика Горбачёва. Если мы не хотим повторить судьбу СССР, от такого подхода придётся отказаться. Во время войны это путь не к Победе, а к поражению.
Тезис о том, что героические поступки защитников Отечества должны быть вне политики ради сохранения консенсуса (внутреннего и внешнего), ошибочен в силу того, что героизм — это этика, а этика — это ценности. Люди совершают подвиг потому, что для них что-то свято — настолько, что его ценность выше ценности собственной жизни.
Какими были ценности поколения советских людей, ушедших на фронт? Это не были ценности религии, хотя разной степени смутности религиозность имела место быть. Это не были ценности абстрактного патриотизма, так как в оккупационном войске сражались бывшие соотечественники, и они сражались за свою идею Отечества.
Да, белые, Власов, гитлеровские казаки — все они воевали не только за Гитлера, а за возвращение прежней России, без коммунистов и комиссаров. Независимо от степени иллюзорности их мечтаний и шкурности личных мотивов. Это для них было продолжением Гражданской войны, которая ведётся с позиций патриотизма с обеих сторон. Так что на патриотизме консенсуса не добиться.
Патриотизм всегда понимает какую-то расшифровку. Это не родоплеменные ценности, потому что на дворе супергосударства. А государство всегда создаётся вокруг идеи социальной, будь это «За Святую Русь православную», «За веру, царя и Отечество» или «За власть народа».
Если ценности предков, за которые они умирали и совершали героизм, для потомков неудобны, то появляются пустые идеи типа «героические поступки наших защитников должны определенно быть вне политики». Это наивная мечта — то, ради чего умирают, лежит в центре политики. Вне политики бывает только маршрут поездки в отпуск, но и здесь политика может появиться, если народ хочет ехать отдыхать во владения геополитического противника.
Даже поход в магазин — политика. Потому что это вопрос выбора своего или чужого бренда как символа ценностей, даже если это буханка хлеба своего хлебозавода или из города по соседству. Да, если для обывателя это вопрос цены и качества, то для мэра это вопрос того, куда пойдут налоги. Так что если разобраться, то политикой является всё, даже желание создавать семью и рожать детей.
Проблема в том, что, требуя от Запада перестать переписывать историю, мы сами её переписываем. Мы пытаемся создать белогвардейскую версию истории России ХХ века. Переоценить ценности, изменить трактовки, сместить акценты. Речь идёт о негативном отношении нынешней буржуазной элиты к коммунистической символике и системе ценностей.
И потому с 1996 года, невзирая на мощные протесты населения, на параде Победы регулярно прячут Мавзолей, а из истории ВОВ убирают целые смысловые блоки, которые показывают именно идеи героев той войны.
Замаскированный мавзолей В. И. Ленина перед 9 Мая
Иван Лазебный © ИА Красная Весна
Что интересно, именно в РПЦ нашлись честные священники, которые признали: да, наш народ проявлял героизм, будучи атеистом. Нам бы очень хотелось, чтобы он жертвовал жизнями за святую Русь и веру православную, но это было не так. Церковь в той войне была далеко не главной организующей и направляющей силой. И не её ценности направляли поступки героев.
«Не будем завидовать подвигу преданного нами народа, погибшего тогда на полях сражений народа-героя. Не будем воровать победу у мертвых (да это и не получится), мы к той Победе не имеем никакого отношения. Нас бы, братья и сестры, тогда, в годы Великой Отечественной войны, с нашим православным триколором герои-защитники нашей Родины где-нибудь под Москвой или в Брестской крепости, или под Ленинградом, или под Сталинградом, или под Курском расстреляли бы, даже не спрашивая нашего с вами святого православного имени. Причем расстреляли бы с благословения наших советских иерархов и священников. И правильно бы сделали.
Эта война — не наш, не православный подвиг. Это подвиг атеистов и коммунистов. Это ведь коммунистов в первую очередь расстреливали и вешали фашисты, а не православных христиан. Это ведь на груди коммунистов, а не православных вырезали звезды фашистские палачи. Это их подвиг, не наш. Оставим его им. А сами давайте совершим свой подвиг, и не будем присваивать чужое, хитрить и врать».
Эта статья в 2007 году наделала много шума в нелиберальной прессе и была много раз перепечатана. Но это было правдой. Просто сказал её человек с позиции церкви. Но эта правда касается и нашей нынешней не высказываемой, но чётко проводимой идеологии, в которой продолжается война символов и смыслов. На фоне призывов окончить, наконец, Гражданскую войну.
По сути, это реванш белых, проигравших ХХ век и опять пришедших к власти с помощью Запада. Мы без опаски говорим о том, что двигало ополченцами Александра Невского на Чудском озере. Их православные идеи уже не пугают власть так, как пугали при Сталине. Там тоже переписывали историю и тоже в направлении абстрактного патриотизма. Только тогда православная идея была неудобна, а теперь коммунистическая.
Александр Невский
Цитата из к/ф «Александр Невский». Реж. Сергей Эйзенштейн, Дмитрий Васильев, Борис Иванов. 1938. СССР
Мы действительно так боимся ценностей предков, за которые они умирали? Посмотрите на военную прозу Бакланова, Быкова, Астафьева, Некрасова, Окуджавы. Там абсолютно нет идеологии. Такая «окопная правда», война глазами лейтенантов, людей, свободных от идеологии. На войне они видели смерть и воспринимали её как несправедливость.
Во что всё это в итоге вылилось? Они стали знаменем либеральной прозападной оппозиции в их борьбе с СССР. Неудивительно, что кончили жизнь они в конфликте с государством, которое тогда защищали, став или диссидентами, или близкими им по духу. Некоторые даже доживали жизнь в Германии. Так невыносимо стало им Отечество. Они ему не простили того риска и тех жертв, которым им пришлось подвергнуться в молодости.
Если встать на их позицию, то высшим героизмом будет умение выжить на войне. С последующими претензиями государству за неправильное управление и риски для их молодых жизней. Дескать, всё было плохо — репрессии перед войной, на войне заградотряды, бездарное командование, напрасные жертвы, мучительная жизнь, глупая смерть. И даже после войны всё скверно. Бери шинель, езжай в Европу.
Да, на войне бывают люди, у которых там возникает вопрос: «Что я здесь делаю?» и «Как выжить между своими и вражескими генералами?» Потом глазами этих выживших мы видим войну. По сути, это те самые общечеловеческие ценности, база для перестройки. Как же много общего у нас с врагом! А настоящий враг-то один — командиры. Нет от них спасения. Старые сгинут, так новые появятся.
«Нас осталось мало: мы да наша боль.
Нас немного и врагов немного.
Живы мы покуда, фронтовая голь,
а погибнем — райская дорога.
Руки на затворе, голова в тоске,
а душа уже взлетела вроде.
Для чего мы пишем кровью на песке?
Наши письма не нужны природе.
Спите себе, братцы, все придет опять:
новые родятся командиры,
новые солдаты будут получать
вечные казенные квартиры.
Спите себе, братцы, все начнется вновь,
все должно в природе повториться:
и слова, и пули, и любовь, и кровь…
Времени не будет помириться».
Это кумир нашей интеллигенции Б. Окуджава. Одна из икон перестройки. Текст написан в 1973 году. Вот с такой фигой в кармане и жили наши правдивые окопники. Просто молчали, пока боялись. А как бояться перестали, так и заговорили. Сейчас хочется спросить: «Ну что, помирились? Хватило времени?»
Булат Окуджава
(сс) Bundesarchiv, Bild 183-R1202-0019. Reiche, Hartmut
То есть солдаты у них — не мученики, не герои, а фронтовая голь. Они убеждают — именно так командиры и государство их видели. И они сами себя так чувствовали. А теперь предъявляют счёт за пережитые страдания.
Раньше пели: «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». Понятно, что это лишь моральный норматив, героем не становятся по приказу. Но теперь, когда враг снова на пороге, встаёт неудобный вопрос: а где брать героев для новой войны, если героизм должен быть вне политики? Ради чего героям убиваться? А если они почувствуют себя фронтовой голью, возьмут шинель и пойдут домой? Или мириться с врагами?
Если тогда были иллюзии, то после распада СССР пора ошибки осознать. Если последовательно развенчивать героизм предыдущих поколений, для нынешних не останется повода для героизма. Будут лишь бессмысленные жертвы под принуждением жестокой власти, подлежащей осуждению и изгнанию. То, что страна потом погибнет, так ведь может в этом и есть сермяжная правда?
Вы можете себе представить в США таких писателей? Не Тома Клэнси с его одами ЦРУ, а Окуджаву с Быковым (который Василь, а не Дмитрий) и Астафьевым? Нет, там, в царстве демократии и свободы слова, этим соловьям гуманизма не то что книги писать, а надписи в туалетах делать не позволят. Враги понимают, что героизм — это политика. Умирают не за деньги.
Да, в разные времена люди умирали по разным поводам. Поводы могут уйти — жертва осталась. Да, в массе своей были те, кто не понимал той идеологии, воевал по необходимости и погиб случайно или даже трагически нелепо. Были и предатели. И ненавистники были.
Но власть стремилась к осознанности жертв. Без этого не найти основы для стойкости. В 1812-м народ гнал Наполеона не потому, что он француз, и не потому, что дворяне заставили, а потому, что он был против того, что для русских было ценным. В 1941-м и по 1945-й гнали Гитлера не потому, что тот был немец и был жесток, это не пугало предателей. За Россией в обеих войнах была правда. И это была политика.
Советские войска штурмуют Берлин
Mil.ru
Сейчас ценности крепостной православной России или Советского Союза неактуальны. У нас опять хотят найти время, чтобы помириться, протянув врагам руку дружбы через нейтральную полосу. Они ведь так похожи на нас. Опять командиры рисуются плохими, толкающими нас на войну. Те, кто это делает снова, делают это намеренно.
Кому нужен героизм без политики, получит политику без героизма. Но это будет политика Горбачёва. Если мы не хотим повторить судьбу СССР, от такого подхода придётся отказаться. Во время войны это путь не к Победе, а к поражению.
