Это не чемодан. Это прожитые годы
Дедушка восьмидесятилетний очень удивил. Он вдруг начал собираться в путь-дорогу. Только не в земную, а в «небесную». В полном сознании и, я бы сказал, логически четко.
Его сына поразило следующее: дед жил себе спокойно, и вдруг начал беспокоиться. Внутренне, не тревожа никого и не жалуясь. Как будто зубы стиснул.
Начал «сборы» с личных фотографий. Он их уничтожил. Оставил только семейные. А изображения людей, которых знал только он, - в клочки. На вопрос сына сказал, что лучше самому сознательно их порвать. И привел примеры, что после некоторых стариков их карточки внуки просто выкидывают. И еще раз сказал: «Лучше самому».
Второй шаг – одежда. Собрал в кучу то, что никогда не наденет. Что устарело и лежит мертвым грузом. И сделал так, как советовала еще его бабушка: изрезал всё ножницами. Это перед помойкой. Не знаю, в чем суть такой приметы.
В шкафу осталась только «гробовая» одежда и та, которую старик еще может надеть. Как говорится, на всякий случай.
Сын рассказывал, что печально было наблюдать за сборами старика.
Но этого мало. В его квартире хранилась старая посуда – с тех времен, когда они с женой были молодыми. В каждой семье есть такое. Много ложек и вилок, какие-то древние кастрюли и чашки – много всего. Дед собрал и потребовал от сына – выбросить.
Дорога всегда куда-нибудь приведет. И это утешает
Затем бродил по квартире, заглядывая в ящики, чтобы выявить ненужные вещи – память об ушедшей жизни. Открытки с поздравлениями к праздникам, различные простенькие сувениры, которых в каждом доме много, записные телефонные книжки прежних лет, письма. Сложил в коробку – и к дверям. И снова аргумент: «Лучше самому».
Ящики стола и шкафов опустели. Почти все. А дед открывал и открывал, забывая.
Когда все было сделано, потребовал, чтобы ему чекушечку принесли. Вечером выпил рюмочку.
Сыну сказал, что за долгие годы жизни ему довелось многое видеть. Когда старики, находясь одной ногой в гробу, не вставая, очень переживали, что «место после себя не почистили». Оставили эту обязанность другим. А это, мол, неверно. Пока ходишь – сделай всё сам. По его словам, такая «приборка» не отяжеляет душу свинцовыми эмоциями, а напротив, облегчает ее. Освобождает от лишних въедливых чувств.
Если уйдешь сразу и легко – одно дело. А если нет – то вещи давят. Некоторые из них как бы издеваются: ты помираешь, а мы здесь. И еще долго будем здесь. А некоторые, напротив, как будто оплакивают тебя. И делается еще тяжелее.
Конечно, это зависит от воображения человека. Но дед уверял, что он всегда как бы слышал «голос вещей». И вот теперь у него в квартире «тишина». И на душе лучше.
Что бы люди ни говорили, но каждого из нас тревожат последние вещи. Это в натуре человека. И каждый старается заглушить голос тревоги. И, чтобы его унять, некоторым помогают простые и ясные действия, которые как бы «причесывают» совесть и успокаивают душу.
А дед интересное сравнение привел. Он сыну сказал так: «Понимаешь, когда нормальные люди посидели-отдохнули на природе, они после себя место чистым оставляют. Все соберут и выбросят. А поросята – мусор раскидают и уйдут. И их потом дурным словом поминают».
Вот такая философия.
