25 января 1942 года при выполнении боевого задания — уничтожение самолетов противника на аэродроме Смоленск — советский самолет был сбит истребителями противника. Штурман Иван Михайлович Чиссов выпрыгнул с 7000 метров из горящего самолета, падал с нераскрытым парашютом, после чего получил ушиб позвоночника и находился на лечении в госпитале.
Из воспоминаний Ивана Михайловича:
«Когда нам врезали по хвостовому оперению и убили стрелка и радиста, самолет начал терять высоту, а затем вдруг перевернулся «животом» кверху. Было отбито хвостовое оперение самолета, поэтому он перевернулся. Кислородные шланги был оборваны. Я старался присесть на колени и взяться за педали, чтобы подтянуть свое тело к астролюку. Одна попытка удалась, а вот открыть его никак не удавалось. Тогда ударом кулака правой руки я его разбил. Так в перевернутом состоянии самолета я и вывалился из него.
А истребитель тут как тут. Почувствовал ожог в левой ноге. Решил парашют не раскрывать. Падаю с нераскрытым. И когда стал различать землю, это где-то метров 700, дернул за кольцо. Но что это? Кольцо с тросиком в руке, а парашют не раскрылся! Вот тут и пришла мысль — все, конец. Потом уже сообразил, что тросик, соединяющий вытяжное кольцо с затвором парашюта, оказался перебитым.
Упал я на начало склона оврага, густо засыпанного снегом. Парашют подо мной... Затем меня начало переворачивать с головы на ноги. Когда же тело остановилось в своем падении и вращении, я почувствовал, что заливаюсь кровью — она шла через горло, нос и уши. И хотя в голове стоял шум, собачий лай и пение петуха прослушивались хорошо. Я понял, что недалеко населенный пункт. Хотел было протереть лицо от крови, но руки не поднимались. Потом подошли люди с носилками и понесли меня в хату. Там меня раздели, привели в порядок, обложили какими-то грелками. Вечером пришел летчик Николай Павлович Жуган (который, в свою очередь, благополучно спустился на парашюте — прим. ред.), расспросил, и после этого меня отправили в больницу в Мосальск.
Выяснилось, что у меня сотрясение головного и спинного мозга, перелом таза в трех местах и треснул мочевой пузырь. Температура держалась под сорок, и живот был все время вздутым. Перевезли в Калугу, но там из-за высокой температуры ничего не делали и отправили в Оренбург. Но по дороге совсем стало худо, и меня высадили в Муроме. Здесь меня осмотрел врач-уролог Яков Вениаминович Гудынский и сказал, что надо немедленно делать операцию мочевого пузыря.
После операции пролежал целый месяц. Вот тут мне и прочитали статью Денисова в «Красной звезде» о том, что я падал с высоты 7000 метров с нераскрытым парашютом. Он тогда находился в Мосальске и написал со слов Жугана. Так я стал известным человеком. До этого никто об этом не знал.
Потом меня перевели в Москву, и за меня взялся хирург полковник Иван Прохорович Изотов. Лечили сероводородной грязью, ваннами, массажем. Через три с половиной месяца окончательно стал на ноги. Потом мне дали отпуск, и я уехал к семье в Оренбург. Ехал один в СВ. Дома отдыхал и подлечивался в госпитале. С летной работы меня списали подчистую, но в кадрах оставили. И стал я преподавателем штурманского дела в Ворошиловградском военном училище. Окончил Военно-политическую академию».
Источник: Сергиенко А. Герои и судьбы Великой Отечественной войны. // Правда. 31 июля 2012 г
