Недавно, перебирая свои, еще советские архивы, наткнулся на свою же беседу с известным ученым-медиком, долгое время бывшим начальником клинического отдела ЦПК им. Ю.А.Гагарина, полковником медицинской службы Анатолием Васильевичем Береговкиным, которого в узких кругах величали не иначе, как «главным врачом Звездного городка». По сути, Анатолий Васильевич таковым и являлся, т.к. ни один космонавт без его личного разрешения ни о каком полете не мог даже мечтать.
Во время той беседы мой собеседник рассказал об одном удивительном эксперименте, названном в середине 60-х «Аэлитой» и призванном одновременно подготовить и изучить на Земле поведение экипажа из трех человек к планировавшемуся тогда полету на Марс!
Рассказ, который я по-студенчески тщательно законспектировал, показался мне интересным не только масштабностью самой задумки, но и многими деталями того эксперимента, неизвестными широкой общественности до сих пор. Судите сами.
И на Марсе будем яблони трясти!
Советский Союз все время своего существования боролся за место под солнцем практически со всем остальным миром. Та драматическая эпоха называлась буднично, хоть и несколько климатически: «холодная война». Но при всех очевидных «горячих» минусах той холодной войны (пустые прилавки, копеечные зарплаты и пенсии, засилие цензуры, гонка вооружений и т.д.) СССР был бесспорным лидером в освоении космоса!
Потому когда после первого спутника, первого человека в космосе, первой женщины-космонавта советские ученые озвучили перед ареопагом почтенных кремлевских старцев идею полета аж на Марс, у последних это вызвало лишь приступ всеобщего, хоть и астматичного, «одобрямс». Таким образом высочайшее «добро» на старт программы было получено.
Космос без космодрома.
Масштабный эксперимент был начат через год после смерти Сергея Королева в ноябре 1967г. в стенах Института медико-биологических проблем. Программа от теории до реального полета была рассчитана всего на … семь лет и старт первых советских астронавтов к Марсу планировался на 1974г.
Срок для такой, без преувеличения фантастической программы, безусловно столь же фантастически малый, но лозунг коммунистов о том, что «нет в мире крепостей, которых не могли бы взять большевики» тогда никто не отменял.
В предполагаемый экипаж окончательно были отобраны трое ученых: Герман Мановцев, Борис Улыбышев и Андрей Божко. Именно этой троице предстояло безвыходно провести в специальной изолированной капсуле, имитирующей отсек реального звездолета без малого … целый год – именно столько, сколько по расчетам специалистов мог продлиться реальный полет до Марса.
- «На разработку совершенно новых ракет-носителей, способных доставить космонавтов до Красной планеты были ориентированы сразу несколько спец КБ, создана мощная научная группировка из биологических НИИ, медицинских центров и т.д.» - рассказывал Анатолий Васильевич. – «Безусловно, все это происходило в остановке строжайшей секретности, как и параметры отбора кандидатов в сами космонавты» - добавил он.
- А каковы были эти параметры, Анатолий Васильевич?
- «В принципе, они не сильно отличались от тех базовых требований, которые мы предъявляем и всем нынешним кандидатам: отменное здоровье, способность к толерантности и высочайшая профессиональная квалификация, но …». Далее полковник рассказал, что именно скрывалось за этим коротким «но».
По его словам, столь длительный полет предусматривал регулярный круглосуточный безотходный оборот потребляемых и выделяемых экипажем веществ. Другими словами говоря, космонавты должны были стать самодостаточной физиологической единицей и обеспечивать собственное существование в большей мере самостоятельно (этакий прообраз современного «импортозамещения» - М.С.).
В далеких 60-х, например, уже был разработан проект орбитальных теплиц, где в условиях невесомости экипаж мог бы выращивать для себя свежие овощи и фрукты, и некоторые виды растений, которые могли бы участвовать, помимо химического, в естественном процессе выработки кислорода для экипажа.
- Ну а вода, Анатолий Васильевич? – Ведь в космосе ни росы, ни дождей не предвиделось, и челноков, способных с Земли доставлять необходимое, тоже не было. А лететь-то планировалось целый год … - осторожно прервал я рассказчика.
- «Это верно. Технологии тех лет конечно были далеки от современных и все же ученые проблему смогли решить. Каким образом? Техническую и питьевую воду планировалось получать, извините, в том числе и из … мочи экипажа. А питание - из сублимированных и регенерированных продуктов. Такой минимализм был вызван еще и тем, что к весу самого летательного аппарата конструкторами предъявлялись очень строгие ограничительные меры. Вот для испытания всех этих и иных научных предложений и был создан предполагаемый экипаж из людей, которых я уже назвал» - буднично подытожил часть беседы Береговкин.
Трое в капсуле, не считая тех, кто снаружи.
Сегодня, когда полеты в космос стали столь же будничными, как и поездки в метро, сложно сразу оценить ту колоссальную нагрузку, которая легла на плечи трех молодых энтузиастов. И в первую очередь – тяготы психологического общения в замкнутом пространстве.
Автор, в прошлом кадровый флотский офицер, не понаслышке знает, что такое находиться по несколько месяцев в замкнутом пространстве в океане среди одних и тех же людей. Например, первые два месяца плавания экипаж еще, как поется в одной бодрой песенке, действительно, «одна семья». Но со временем, когда рассказаны все анекдоты и байки из личной жизни, когда по десятку раз в кают-компании пересмотрены взятые на берегу кинофильмы, когда в течение многих суток ты видишь вокруг одни и те же лица, чувствуешь одни и те же запахи, а из визуальных развлечений – лишь сплошной океан на тысячи миль до горизонта, приходит уныние и малодушное понимание того, что при выборе профессии надо было бы все же послушать маму, а не отца. Но это на корабле, где в свободное время можно хотя бы выйти на палубу, закурить сигарету, плюнуть за борт, и просто помечтать в одиночестве. А в ракете посреди безвоздушной бездны? Да в тесной капсуле, из которой никуда не выйдешь, и в ней не закуришь?
Тогда и начинается т.н. «психологическая несовместимость», приходит уныние, начинается депрессия – самые опасные и разрушительные вехи любого, особенно космического, уединения.
- «Скажу более», - добавил мой собеседник – «подобные условия изначально входили в сам эксперимент, их создавали искусственно, наблюдали за реакцией будущих космонавтов и тут же разрабатывали все возможные «противоядия» для них, которые сразу и испытывали на тех же самых экспериментаторах.
- Например?
- «К примеру, искусственно моделировали различные аварийные ситуации: всяко изменяли внутреннюю температуру и давление в отсеке, имитировали в нем же запах дыма, уменьшали подачу кислорода, повышали уровень постоянного шума, имитировали гул ракетных двигателей и т.д. Один раз температуру в модуле подняли до 30 градусов Цельсия и держали ее в течение 10 суток! Конечно, все это делалось под постоянным контролем, данные наблюдений заносились в специальные формуляры и тут же анализировались профильными специалистами. Отдельно были даже разработаны модели конфликтных ситуаций, в которых мг оказаться экипаж. А что делать? Тяжело в учении, легко в бою… в конце – концов экспериментаторы о предстоящих «нюансах» знали, шли на них сознательно ради великой цели, о которой тогда еще в стране помнили и называли ее «благом Родины»».
- Интересно, а что сказали родственникам экспериментаторов? Ведь надо было как-то убедительно обосновать их исчезновение из дома аж на целый год? - я снова вмешался в воспоминания собеседника.
- «Сказали, что обычно говорили в таких ситуациях: ваши близкие, дескать, направлены в ответственную длительную научную командировку в такой район страны, откуда невозможно писать письма и звонить. Самое интересное, что семьи наших героев в это верили до конца всего эксперимента! Слава богу, тогда еще не было интернета».
Пей до дна!
Питание земного испытуемого экипажа – это тоже отдельный эксперимент, имевший, безусловно, архиважную задачу: как правильно сбалансировать и рассчитать рацион, который впоследствии надлежало включать в быт экипажа космического? Задача была не из простых.
- «Нынешние космонавты, насколько я знаю, питаются на борту из суточного расчета в 3000 калорий» – рассказывал Береговкин. – «Улыбышеву, Мановцеву и Божко был предложен минимальный рацион в … 1000 калорий. Этого количества по расчетам ученых было достаточно для восполнения необходимых наблюдений при минимальных физических нагрузках. Конечно, к концу испытания они все сильно похудели, в среднем где-то на 10 – 13 кг».
Расчет расхода воды (той самой, из замкнутого физиологического цикла) решили остановить на 12,5 литрах (т.е. одно ведро – А.Б.) на всех троих. После использования она снова поступала в замкнутый цикл регенерации.
- Это жестко, Анатолий Васильевич…
- «А что было делать? Это ведь была не поездка на курорт в Кисловодске, а важнейший государственный эксперимент. Тем более, в условиях его проведения на земле, испытания можно было бы в любой миг прервать, изменить условия, т.е. сделать то, чего на орбите сделать бы было невозможно. Собственно, для этого он и проводился.
Впрочем, открою еще одну былую тайну, которой после окончания эксперимента поделились сами участники: когда им становилось совсем туго, они пили воду даже … из сливного бачка туалета. Конечно, сегодня, по прошествии стольких лет, подобные испытания можно наверное назвать и жестокими, но такое тогда было время и желание ступить на Марс первыми!
В моей жизни те ситуации были единственными, когда лозунг «народ и партия едины!» не был пустой болтовней».
Надо отметить, что по рассказу Береговкина и сам распорядок дня у ребят был далек от щадящего: в 8 утра побудка, зарядка, туалет, завтрак. Далее всевозможные вводные, научные эксперименты с перерывами на обед и ужин. Отдыхали экспериментаторы в течение часа после обеда, и в свое личное время (45 минут) перед отходом ко сну. Затем – отбой. С утра – все сначала. И так в течение года! Да, действительно, у большевиков не было неприступных крепостей.
Поговори со мною, дядя…
- Анатолий Васильевич, а конфликты среди участников случались? Ну не поверю я, что можно год просидеть втроем взаперти в вагонном купе и, даже будучи сильно занятыми, не поссориться.
- «Конфликты среди участников как я уже говорил, были спрогнозированы еще до начала эксперимента. Во-первых, три человека, как утверждают психотерапевты, это идеальное мини – общество для созревания конфликта».
- Как это понять?
- «Очень просто, закон стаи: со временем обязательно наступает т.н. «момент истины», когда среди участников будет определяться лидер и, как правило, по принципу «двое на одного».
Добавлю, что именно так произошло и в нашем случае. Трудности в личных взаимоотношениях оказались наиболее сложными, гораздо более непреодолимыми , нежели высокая температура в отсеке или питье воды из сливного бачка».
Ссоры и мелкие перепалки по словам собеседника в конце концов переросли в абсолютный антагонизм и «сухопутные» астронавты начали общаться друг с другом с помощью … записок. Сегодня такой метод вполне прижился в обществе и имеет невинное название «sms – сообщение». Что-то мне подсказывает, что создатели интернет-сообщества смогли каким-то образом в свое время ознакомиться и с результатами сверхсекретной советской программы «Аэлита». Как знать…
Взаимное неприятие, возникшее во время испытания, было столь велико, что даже после окончания этого, скажем прямо, безжалостного эксперимента, отношения между участниками, увы, так и не восстановились.
P.S.
Эту программу в 1973г. сами создатели сочли нецелесообразной по ряду причин и окончательно закрыли. Во-первых, для полетов на Марс создаваемая в те годы космическая техника оказалась не совсем совершенной, доказательством чему были несколько неудачных ракетных стартов.
Не последнюю роль сыграла и обязательно возникающая психологическая несовместимость членов экипажа, которую на орбите тогда нейтрализовать, увы, было практически невозможно.
Впрочем, тот эксперимент все же имел и свои явные плюсы, которые и сегодня применяются при организации длительных совместных космических полетов. Во всяком случае, ни в одном репортаже, как с самой орбиты, так и с послеполетных конференций нам о каких-либо скандалах не рассказывают.
От редакции
Недавно в эфире «Серебряного дождя» прозвучало сообщение о том, что недавняя тревожная ситуация с утечкой воздуха на борту нашей МКС нейтрализована на орбите силами самого экипажа. При этом космонавты смогли обнаружить причину утечки с помощью … простых чайных пакетиков, а устранить ее и вовсе с применением обычного скотча!
Браво, XXI век и Роскосмос! Браво, гениальный управленец господин Рогозин! Браво, господин Медведев и его любимая «черная дыра» Сколково! Браво, господин Чубайс и Роснано, где умеют лишь талантливо «перешивать» уже забытые китайские наработки! Не удивимся, если в следующем году в обязательный технический багаж наших астронавтов будут включены детский пластилин, оконная замазка, канцелярский клей, скрепки и бельевые прищепки. А что? Не вечно же нам жевать похожие на мокрую вату безвкусные польские яблоки, пора уже полакомиться и наливным яблочком из своего марсианского сада! Ведь была в СССР такая бодрая песенка: «И на Марсе будут яблони цвести!»
Потому, как говорится, «поживем – увидим»! И надеемся, что все же еще и пожуем.
Анекдот недели:
Напрасно русским показали скотч: теперь на нем в России держится все, что раньше прибивалось, прикручивалось, подвешивалось и приваривалось.
