Варвара сидела на крыше беседки и сосредоточено била молотком по здоровому гвоздю. — И чего я такие гвоздищи взяла? Ими же остатки этого несчастного ондулина или, как там его, разорвать можно, — вслух размышляла она. — Надо гвозди менять. Гвозди менять, конечно же, надо, но Варваре не хотелось слезать с крыши. Она с таким трудом забралась на нее по старой приставной лестнице… Погода была на редкость хорошая, солнечная, мягкая и неожиданно теплая для октября. В воздухе стоял пряный аромат осенних трав, скошенных недавно соседом. Варвара протянула руку, зацепила ветку яблони и, подтянув ее ближе к себе, сорвала задержавшееся на ней яблоко. Яблоко было крупным и сочным, совсем не кислым для Антоновки. Варвара хотела было снова откусить от яблока, но вдруг совсем рядом с собой услышала громкое и тревожное «Ка-а-рр!». От неожиданности она выпустила из рук яблоко и повернулась в сторону звуков. Рядом с ней на крыше сидела здоровенная ворона, которая посмотрела на Варвару и опять громко каркнула. При этом она мелкими шажками, постоянно оглядываясь, пошла по коньку крыши к ее краю. На краю крыши ворона еще раз оглянулась, опять каркнула и, наклонив голову, стала смотреть вниз. За беседкой отчаянно каркали еще несколько ворон. — Ну, и что ты там увидела? Что за шум? — спросила Варвара у вороны, как будто бы та могла ей ответить. В ответ ворона опять тревожно каркнула. — Видимо, придется слезать. Заодно и гвозди поменяю, — Варвара осторожно стала передвигаться по крыше ближе к ее краю, где стояла лестница. Спустив одну ногу и нащупав ступеньку, она стала не торопясь спускаться вниз и чуть не упала на ворону, которая, казалось, поджидала ее внизу у лестницы. — Кар! — кратко каркнула ворона и, взмахивая крыльями и оглядываясь, поспешила за угол беседки, крышу которой пыталась залатать Варвара. Варвара, потянувшись спиной, пошла за вороной. С этой стороны беседки стояла старая яблоня, которую не один год Варвара собиралась спилить, да рука не поднималась: уж слишком хороши были у нее яблоки! Завернув за угол, Варвара увидела молодую ворону, застрявшую в загущенной поросли яблони. Одно крыло у нее было то ли сломано, то ли сильно помято. Она молча вертела головой, нервно перебирая лапами ветку, на которой сидела. — Так вот для чего ты меня позвала сюда! Чтобы я помогла твоей подружке! Бедняжка! — подходя к вороне, сказала Варвара. — Сейчас я тебе помогу. И она протянула руку, чтобы отогнуть ветку. Молодая ворона заволновалась и стала трепыхаться в ветках яблони. — Ну, не бойся! Я же тебе помочь хочу, — успокаивала ее Варвара. Однако молодая ворона продолжала биться о ветки одним крылом, а второе ее крыло уже прочно застряло. Ворона, «позвавшая» Варвару на помощь, кратко каркнула и взлетела на крышу беседки, откуда, неожиданно для женщины, сменила свой «кар» на более спокойный «чив». Казалось, она приготовилась наблюдать, что будет предпринимать Варвара, и успокаивала своим «чив» застрявшую ворону. — Наверное, тут придется отпилить пару веток: секатор не возьмет, — почему-то обращаясь к молодой вороне, сказала Варвара и направилась к сараю за ножовкой. В ее отсутствие вороны сначала отрывисто перекаркивались, а потом послышалось громкое раскатистое «к-а-а-рр!» старшей вороны и все смолкло. Варвара вышла из сарая с ножовкой в руках и направилась к яблоне, около которой на земле настороженно застыли еще две вороны. Они тут же уступили ей дорогу, поднявшись на крышу беседки. Раздвинув ветки яблони, Варвара стала прикидывать, какие из них надо отпилить, чтобы освободить молодую ворону. Сидящие на крыше вороны, казалось, тихо то ли перекаркивались, то ли «переговаривались» между собой. Одна из них, поворачивая голову к рядом сидящим воронам, произносила уже знакомое «чив», а ее соседки по крыше — несколько взволновано «чак-чак». — Надо же, — удивилась Варвара, — никогда не замечала, чтобы вороны шепотом каркали и почти чирикали. Кому сказать — не поверят. Хотя, когда они ставят своих птенцов на крыло, они не только каркают… Она наконец определилась с ветками и осторожно, чтобы не задеть и без того перепуганную молодую ворону, стала пилить одну из них. Застрявшая молодая ворона затихла, сжалась и даже как будто зажмурилась. Сидящие на крыше вороны молча расположились на самом ее краю и стали внимательно следить за женщиной, которая, отпилив одну ветку, начала пилить следующую. Молодая ворона сидела, не шелохнувшись, и когда Варвара отпилила и эту ветку, продолжала сидеть, не двигаясь. — Ой, да у тебя проблема с крылом, — сказала Варвара, рассматривая опущенное крыло птицы. Она осторожно взяла ворону в руки и, еще не понимая, как сможет ей помочь, понесла ее в беседку. Сидевшие на крыше вороны в полном составе разместились на перилах беседки и в прямом смысле уставились на женщину, которая поставила перепуганную молодую ворону на стол. — Как же тебе помочь? — вслух рассуждала женщина. — С таким крылом ты не сможешь летать, а здесь полно кошек. Все вороны громко закаркали. — Вот и подруги твои такого же мнения… — начала было Варвара, но увидела, как в беседку зашел соседский кот Кешка-уголовник. Это у него была такая кличка, потому что он развлекался тем, что доводил до истерики всех собак небольшого дачного товарищества «садистов"-огородников. «Садистами» прозвали дети и внуки своих родителей-дедушек-бабушек, живущих летом на дачах. — Вы же издеваетесь над собой, вместо того чтобы наслаждаться природой на заслуженном отдыхе, — говорили они и привозили на лето своих детей «подышать воздухом», поиграть со сверстниками, а заодно и «навитаминиться» на зиму… Дети, в свою очередь, привозили «на отдых» своих питомцев — собак, кошек, хорьков, морских свинок, белок и прочую живность, которая в наше время прочно обосновалась во многих семьях. Среди этого разнообразия был и Кеша-уголовник. Любимым занятием этого неустановленной наукой породы кота было изображение из себя полудохлой, орущей не понятно отчего противным мявом животины. Делалось это обязательно в тот момент, когда в поле его зрения оказывалась какая-нибудь собака, решившая познакомиться с территорией садоводческого общества. Собака, естественно, сначала замирала на месте, услышав этот наглый кошачий мяв, а потом с громким лаем бросалась на Кешку. Кот спокойно лежал до того самого момента, когда собака подбегала к нему и уже разевала рот, чтобы схватить этого ненормального кота. Тут Кеша молниеносно вскакивал собаке на спину, вцеплялся в холку зубами и мчался на обезумевшей от боли и неожиданности псине куда глаза глядят. Когда же собака догадывалась перевернуться на спину, Кешка так же быстро исчезал на ближайшем дереве или в траве. Случалось, что он нападал и на хозяев собак, которые пытались спасти их от кошачьих проделок. А вот детей лет до семи он не трогал и даже позволял им дергать себя за лапы, хвост, привязывать банты на уши и вообще вытворять с ним все, на что способны дети в таком возрасте. Казалось, что такое обращение детей доставляло ему даже некоторое удовольствие. И вот этот Кеша-уголовник появился в беседке и как-то плотоядно уставился на молодую ворону, с которой занималась Варвара. — Вот! Легок на помине! А ну, брысь отсюда! Кеша и не подумал уходить. Он лениво забрался на стул, стоящий чуть поодаль, напротив стола и перил, где разместились три вороны, и, развалившись на нем, стал вылизывать себе передние лапы, время от времени поглядывая на Варвару с молодой вороной и облизываясь. Сначала повисла тишина. Молодая ворона вдруг неожиданно прижалась к Варваре и сунула голову ей под мышку. Кеша тут же перестал вылизывать свои лапы, сел и вытянулся, нервно стуча хвостом по спинке стула. Три вороны одновременно с коротким «кар» взлетели с перил и атаковали кота. При этом одна из них так долбанула его клювом, что Кеша в один прыжок выскочил из беседки и через кусты помчался в сторону своего дома. — Так это Кешка тебе крыло сломал, — догадалась Варвара. — Тогда мне придется взять тебя в дом для лечения, а то Кешка точно тебя слопает! Она погладила перепуганную ворону и, осторожно взяв ее в руки, пошла в дом. Старшие вороны заволновались и, взлетев, направились следом и разместились на крыльце дома. Три недели Варвара выхаживала молодую ворону, и каждый день их навещало несколько ворон — иногда прилетали те три, а иногда новые. Вскоре Варвара начала различать их по голосам, по привычкам и даже по внешности. Вороны тоже привыкли к ней и как-то сделали попытку зайти в дом. Кеша больше не появлялся: говорили, что хозяева увезли его в город. Соседи-садоводы беззлобно посмеивались над Варварой. Но всякий раз интересовались, как идет на поправку Полукрылая — это они в шутку так называли больную ворону. Крыло восстанавливалось медленно, но ворона уже начала свои птичьи тренировки и часами могла взлетать на стул и прыгать с него, пытаясь раскрыть оба крыла. — Скоро осень, и мне придется тебя, наверное, взять в город, — сказала однажды вороне Варвара, — там сходим с тобой к доктору… Женщина стала не торопясь собирать вещи и заготовки на зиму, которые, как известно, все дачники делают на своих фазендах на излете лета. Укладывая на место садовый инвентарь, Варвара вспомнила, что оставила на крыше молоток и коробку с гвоздями. Она вышла на крыльцо и посмотрела на крышу. Ни молотка, ни гвоздей тем не было! Не было и дыры, которую она пыталась залатать. — Что, молоток с гвоздями ищешь? — услышала она голос одного из «садистов», живущего на соседней улице. — Вон они, у тебя под ногами на крыльце лежат. А я лестницу тебе в сарай поставил: смотрю, ты вороной занялась и тебе уже не до сада. — Ой, Алексей, вот спасибушки тебе! Это ты и крышу починил?! А я даже и не слыхала, как ты молотком-то стучал. — Я ж говорю, что ты вороной занялась! Хорошо еще, мне не пришлось тебе парники убирать, да цветники в порядок приводить! Осень-то какая стоит! Красотища! Смотри, с берез золотые монетки летят. А воздух-то здесь какой! Сплошной озон. Сосново-березовый озон! Даже в город не хочется. Да, кстати, а как у тебя Полукрылая-то? — Тренируется. Уже на стул стала взлетать. Вот думаю ее в город взять, чтоб совсем поправилась. — Давай-давай! А по весне ее привезешь сюда, если она раньше от тебя не улетит. Полукрылая не улетела. Ее крыло окончательно окрепло только к концу февраля, и Варвара стала ее выпускать на прогулки. Ворона целый день где-то летала, а под вечер возвращалась, садилась на подоконник и осторожно стучала клювом в окно. Однажды у Варвары поднялось давление и, как часто бывает в таких случаях, прихватило сердце. Женщина едва успела открыть форточку для вороны и почти рухнула на диван, забыв взять со стола приготовленный для таких случаев аэрозоль нитроглицерина. В это время с радостным «кар» вернулась с прогулки Полукрылая. Она внимательно посмотрела на лежащую Варвару и неожиданно, взяв клювом со стола спасительный флакон, положила его на грудь женщине. В конце апреля Варвара с рассадой и Полукрылой приехала на дачу. — Ну, как перезимовали? — спросил заглянувший чуть позже сосед Алексей. — Замечательно! — улыбнулась Варвара и рассказала, как ей помогла ворона во время приступа. — Надо же! Казалось бы, птица, мозгов — чайная ложка, а вот сообразила, что надо делать! А тебе нельзя одной, а то как бы чего не случилось. Ты знаешь что: я, пожалуй, буду к тебе почаще теперь заглядывать, а то вдруг ворона не успеет тебе вовремя лекарство подать… ...
Эту статью описывают теги: ворона,
садоводы,
помощь
