Гаврил Андросов. Исповедь степного генерала: Стихи, переводы. На якутском, русском языках. – Якутск: Офсет, 2020. – 144 с.: ил.
Оригинальное название вышедшего в 2020 году четвёртого сборника стихов якутского поэта Гаврила Андросова «Сүппүт сөҕүн сүрүн сөргүттэххэ» буквально переводится как «Если восстановить иссякшие силы воина (сёгуна)». Название используется автором для самоопределения себя, своей эпохи и связано с понятием «рубеж веков». Но редакторы русского издания, очевидно, во избежание чисто ретроспективных аллюзий перевели его как «Исповедь степного генерала». Строго говоря, данное название не вполне соответствует мысли автора. Это может привести к умалению роли художественной индивидуальности, своеобразия личности поэта, недопониманию общечеловеческой значимости его переживаний, заключённых как в конкретном произведении, так и в творчестве в целом. Но именно в них прослеживается своеобразие поэтического таланта Гаврила Андросова, во взаимосвязи с этапами его судьбы и личного жизненного опыта.
Книга содержит в себе универсальную понятийную рамку, которую можно наложить на любое поэтическое произведение. Чтобы выявить истоки авторских мыслей, проследить их развитие, понять и проанализировать результаты творческих исканий, удобнее читать сборник с конца. Что мы сейчас и попытаемся сделать.
Стихотворения, вошедшие в последний блок («Из ранних стихов» / «Эрдэтээҥҥи хоһооннортон»), – это первые публикации, которые волновали и вдохновляли юного поэта во время его учёбы в университете. Чистые, голосистые, смелые стихи потребовали от него подвига: «...самых сильных побей, / славу всю отбери», любви: «...остался в аласе с порошей, / не знаю, родная, ты где», скорби: «...друг ты мой – современный творец, / усмиритель страстей, молодец – / не погряз ли в грехах и во лжи, / пустословием громким гремишь?» и пламенной молитвы: «...весна, благим лучам / не дай от зла упасть».
Поэзия молодого автора, с её отчётливо заявленным настроением и своеобразным пантеизмом деревенского юноши, оказывается наиболее близкой лирике Анемподиста Софронова – Алампы. Его ранние произведения отличаются тонким и своеобразным видением мира, явлений жизни, искренностью выраженных чувств.
Со временем перо поэта всё более совершенствуется. Стали появляться относительно автономные произведения, представляющие собой и факт, и опыт одновременно, являясь не только ощущением и восприятием эмоций, но и конкретным чувственным событием. В четвёртом блоке («Сотый раз произнесённые заветы» / «Сүүс төгүл этиллибит сүбэлэр») внимание поэта к жизни, внутреннему миру человека представляется всё более пристальным и разнообразным. Особой философской глубиной и оригинальностью средств художественной выразительности отличается произведение «Поэтам» («Бэйиэттэргэ»): «Судьбу непростую всего бела света / предвидеть, угадывать, чуять всегда – / не в этом ли главное дело поэта, / не в этом ли главный, целительный дар?» В этот период многогранной оказывается и сама личность поэта. В 2007 году выходит первый сборник его стихов – «Боотур холото», а в 2009 году он становится призёром II Международного поэтического турнира им. Намжила Нимбуева в Бурятии.
Раскрывают автора как выразителя своего внутреннего мира, собственных переживаний, устремлений, порывов произведения, вошедшие в третий блок («Сверхъестественная тоска» / «Алыптаах ахтылҕан»). Стоит отметить, что в лирике Гаврила Андросова сильна субъективная сторона. Однако нельзя думать, что поэт всегда и в каждом произведении изображает лишь свои собственные переживания. Оставаясь преданным канонам лирики, автор нередко сам превращается в основной объект изображения. Его лирический герой занимает в общей поэтической ткани стихотворений значительное место. Но даже и в этом случае он находится в тесной связи и взаимозависимости со всей изобразительно-выразительной системой его произведений, их тематикой.
В последующих блоках – «Встреча в охотничьей избушке» («Үүтээҥҥэ көрсүһүү») и «Реинкарнация» («Этиттэрии») – отмечается зрелость поэта, раскрывается сложность, глубинность поэтического «Я». Его лирический герой – это человек передовых взглядов, темпераментный, преданный родному якутскому духу: «Таатта – имя, данное Творцом. / Дышу его благословенным светом. / Земной поклон реке волшебной этой , / Поющей мне о вечном и родном» и идеалу времени: «Бесхитростный , без забрала на лице / потаённой России маленький вечный сын». Философские размышления Гаврила Андросова о гуманизме и человечности: «…отрёкший ся тверди, в небо за небом / отдавшись на волю безрассудных мечтаний … второго Христа судьбу примеряя», «Кометой «крузак» рвё тся из колодцев / змеиных улиц в утреннюю даль, / А за спиною город остаё тся / Унижен. Обесчещен. Навсегда ль?». Личное отношение к событиям эпохи:
В далёкой земле живёт последний оленевод…
По-якутски давно говорить он отвык,
но науку отцов не забыл старина:
ставит сети, капканы, разводит огонь,
и пока молодёжь то в Париж, то в Шанхай
едет, чтобы со сцены читать олонхо,
он один сохраняет наш древний уклад…
Отдельной темой идут переводы произведений поэта в интерпретации М. Амелина, А. Ананичева, В. Андросова, А. Борисовой, К. Грозной, Р. Круглова, Б. Лукина, А. Полуботы, В. Попова, А. Саломатина, Т. Ткаченко, Г. Шувалова, Ю. Щербакова. Удивительным явлением представляются переводы русских поэтов и переводчиков стихотворений якутского поэта, которые настолько тонко и чутко отзываются на движение тона и мелодики иноязычного стиха, что эстетически эквивалентно передают переливы стилистической окраски произведений и эмоциональное состояние авторского стиля. Что касается якутских переводчиков, Владимира Андросова и Альбины Борисовой, то их переводы, несомненно, наиболее точно передают художественный принцип автора, сохраняя оригинальные стилистические и экспрессивные особенности его поэзии.
