29 сентября 1957 года произошла первая в СССР радиационная авария, о которой много лет нигде не сообщалось. В ликвидации ее последствий участвовало несколько тысяч наших земляков, которые со временем создали свою областную организацию. С ее руководителем Анатолием Зинченко побеседовал обозреватель «Волгоградской правды.ру» Александр Литвинов.
Вместо Сочи – Урал
В 1949 году на востоке Челябинской области в обстановке строжайшей секретности начал работать промышленный комплекс, который был позднее назван производственным объединением «Маяк». Здесь вырабатывался оружейный плутоний для оснащения первых советских атомных бомб.
В 1957 году, как рассказал нам Анатолий Зинченко, на производственном объединении «Маяк» взорвалась внушительных размеров емкость – хранилище радиоактивных отходов. Произошел их залповый выброс во внешнюю среду. Радиационное загрязнение местности достигло при этом небывалого высокого уровня. Огромное количество радиоактивных веществ было подхвачено затем юго-западным ветром и разнеслось на большие расстояния. Образовался так называемый Восточно-Уральский радиационный след, затронувший не только Челябинскую, но также соседние Свердловскую, Курганскую и даже часть Тюменской области.
На ликвидацию последствий этой аварии вместе со множеством других своих ровесников был направлен на исходе 1957 года только что призванный в армию девятнадцатилетний житель Тракторозаводского района Сталинграда Анатолий Зинченко.
– Нам поначалу сказали, что служить нам в Сочи предстоит, – вспоминает Анатолий Михайлович, – но повезли почему-то на север. Везли нас в закрытых товарных вагонах, в которых были установлены лежаки в два яруса. В каждом вагоне было человек по восемьдесят.
Высадка была в Челябинской области на станции Аргаяш. Затем попали солдаты в село Муслюмово, куда переселяли людей с зараженных радиацией земель. Хотя впоследствии и само это село стало зоной радиоактивного заражения. Через село Муслюмово протекает река Теча, в которую сбрасывались все отходы производственного объединения «Маяк». Было на ней возведено несколько плотин, и река таким образом превратилась в систему отстойников, на дно которых выпадала радиация.
Только до аварии на «Маяке», с 1949 по 1956 годы, в Течу было сброшено семьдесят шесть миллионов кубометров сточных радиоактивных вод. В общей сложности это около трех миллионов кюри смертоносных отходов! Эта река и в наши дни является самой радиоактивно загрязненной рекой России.
Однако тогда, в пятидесятые годы, население, жившее по ее берегам, ничего не знало о произошедшей аварии.
У мертвого озера
По всему периметру закрытого городка Челябинск-40 и его промышленной площадки – самых, быть может, секретных объектов в Советском Союзе в то время – стояло проволочное ограждение в три метра высотой, была проложена контрольно-следовая полоса и дежурили вооруженные солдаты со служебными собаками. А по озеру Иртяш, на котором стоял городок, постоянно ходили пограничные катера.
Служить Анатолию Зинченко довелось в военно-строительном полку, который вел в закрытом городке Челябинск-40 строительно-монтажные работы.
– Работал я на всей производственной площадке, – говорит Анатолий Михайлович. – Но в основном на строительстве так называемого 802-го объекта. Так он был прозван просто потому, что длина его составляла 802 метра. Это было огромное здание, в котором должно было быть установлено несколько атомных промышленных реакторов.
Находился «объект 802» рядом с основным предприятием «почтовый ящик 25», где уже несколько лет к тому времени действовали четыре атомных реактора. В том числе – атомный реактор «А» мощностью сто мегаватт, ласково прозванный академиком Игорем Курчатовым «Аннушкой». Он и позволил в свое время отечественным ученым произвести плутоний, необходимый для состоявшихся в 1949 году испытаний первой советской атомной бомбы.
Опасные радиоактивные отходы с тех реакторов спускались в близлежащее озеро Карачай, которое когда-то было полноводным и богатым рыбой, теперь же стало мертвым озером.
«Теперь уже можно говорить…»
– На берегу этого самого озера Карачай, километрах в двух от основных предприятий, где производился оружейный плутоний, и стоял наш полк, – вспоминает Анатолий Зинченко. – Жили солдаты в обычных палатках. Неподалеку, не более чем в полукилометре, находилась так называемая «банка» – покрытая железобетоном металлическая емкость с радиоактивными отходами объемом около четырех тысяч кубометров. Она и взорвалась от перегрева из-за неисправности системы охлаждения. При взрыве железобетонную крышу ее сорвало и подбросило метров на тридцать! Взрыв полностью разрушил емкость, выбросив содержимое наружу.
Военные строители, занимавшиеся ликвидацией последствий страшной техногенной аварии, трудились без дозиметров. Никто не выяснял, какие дозы облучения они получали. В письмах домой солдатам и сержантам разрешалось писать только, что «я жив-здоров» и что «всё у меня нормально». Рассказывать о том, где находилась воинская часть и чем они там занимались, было настрого запрещено. Иначе письмо передавали политработнику полка, который делал строгое внушение провинившемуся.
– После каждого рабочего дня мы сбрасывали с себя полностью одежду, и она уходила в утиль, – говорит Анатолий Михайлович. – Затем мы хорошо мылись в душе, причем только холодной водой – теплая вода, как объясняли нам, не смывает радиацию. На входе в душевое помещение стояла вооруженная охрана, а также располагался прибор, реагирующий на радиацию. Если, когда кто-либо из нас, выйдя из душа, проходил перед ним, и этот прибор вдруг начинал звонить, то человека снова отправляли в душ – лучше смывать с себя радиоактивную пыль.
Три года воинская часть, в которой служил молодой сержант Анатолий Зинченко, вот так, день и ночь, занималась работами на пораженных радиацией объектах.
Расписка о неразглашении
– Поначалу работали мы, можно сказать, бесшабашно, не соблюдая мер предосторожности, – вспоминает Зинченко. – Лишь много позже научились защищать себя от радиоактивной пыли, соблюдая требования безопасности. А когда мы увольнялись из армии, с нас взяли расписку о неразглашении сведений о том, что мы видели и чем занимались на воинской службе. Молчать мы должны были на протяжении последующих двадцати пяти лет. Сейчас уже говорить можно…
После службы в армии Анатолий Михайлович трудился в Волгограде, на ВГТЗ. Сейчас он на пенсии.
Со временем, в девяностые годы, участники ликвидации последствий радиационной аварии на челябинском ПО «Маяк», проживающие в Волгоградской области, создали собственную общественную организацию. В наши дни она действует как постоянный комитет при областной организации «Союз «Чернобыль».
– Всего в 1957–1961 годах только на строительные работы из нашей области было призвано в Челябинск-40 около двух тысяч человек, – рассказывает Анатолий Зинченко. – Но ведь там были еще и охранные подразделения, военнослужащие внутренних войск! С учетом этого около пяти тысяч человек были туда призваны из Сталинградской области. Сейчас из них в живых остались лишь девяносто четыре…
