Когда-то, еще в 2007 году, Владимир Путин выдвинул инициативу о координации экономических потенциалов БРИК (Бразилии, России, Индии и Китая; ЮАР присоединилась только в 2011 году). Позже, в 2014-м, были созданы Пул валютных резервов БРИКС и Банк развития БРИКС — аналоги МВФ и Всемирного Банка. Тогда все смеялись над этими структурами, однако уже к 2016 году стало понятно, что с БРИКС, несмотря на все его проблемы, придется считаться. Например, МВФ решил, что с ним надо сотрудничать.
На Евразийском континенте существует несколько интеграционных объединений: АСЕАН+3 (восточная и юго-восточная Азия, где основная экономика — китайская), СААРС (Южная Азия во главе с Индией), ЕАЭС во главе с Россией, а также ЕС и страны Ближнего Востока, объединенные организациями ОПЕК и Арабским валютным фондом. И если в БРИКС региональные державы сообща противодействуют финансовому доминированию МВФ и Всемирного банка, то новая концепция президента России ориентирована на этот раз на Евразийский континент.
Что логично. Именно здесь проживают 2/3 населения планеты, а суммарный ВВП превышает весь остальной мир вместе взятый. Тут роль России как энергетической и военной сверхдержавы вряд ли кто-то поставит под сомнение, включая даже Китай. Наша страна способна обеспечить Евразию всем необходимым, если речь о безопасности и торговых путях. Страны ЕС, где доминируют социально ориентированные рыночные экономики, в совокупности крупнее по ВВП, чем США. Сам Китай как государственное образование, будучи коммунистическим, доминирует на внутреннем рынке. Также и Россия, хоть она и не коммунистическая, больше. Индия тоже строит экономику на основе государственно-частного партнерства. Страны Ближнего Востока, где господствует шариат, также управляют своими экономиками из высоких кабинетов.
Что мы имеем в итоге? Если эти государства контролируют свои экономики, то разработка модели взаимодействия между ними будет учитывать эти особенности — социальные гарантии и частичное планирование. Тут возможен некий аналог Совета ЕС или форума БРИКС, где встречаются главы государств. С той лишь разницей, что совет Евразии будет состоять из экономических держав всего континента.
Гуманитарная сфера (социальная и цифровая безопасность, доступная медицина и образование, гарантии трудоустройства и прочее) должна быть достаточно обеспечена. Тут опыт тоже есть: региональные фонды, типа Евразийского и Европейского стабилизационных фондов, позволяют финансировать бюджетные дефициты в периоды падения экономик. Будет ли создан новый фонд или заключен международный договор, объединяющий эти фонды, — вопрос второстепенный. Главное то, что появится механизм финансирования бюджетов всех евразийских стран с оглядкой на континентальную экономику: он позволит извлекать часть средств из частного оборота капитала в пользу малоимущих.
МВФ, ВТО, Всемирный банк и Международная организация труда основали ту единую мировую экономику, которая стала неуправляемой в последние десятилетия, но которая уязвима перед постоянными шоками мировых кризисов. Чтобы решить эту проблему, каждый регион должен взять на себя вопросы обеспечения финансовой стабильности в своей зоне ответственности. Мы видим это лучше всего в ЕС, где запустили эмиссию совместных государственных облигаций (бондов). Сейчас такие долговые бумаги в СМИ для простоты стали называть «коронабондами». По ним новый госдолг наиболее пострадавших от вируса стран будут выплачивать все государства — члены Евросоюза.
Более того, в отличие от мировой экономики, где мало места социальным гарантиям, в регионах эта проблема решается эффективнее. Так, одна только трудовая миграция внутри интеграционного объединения позволяет снизить уровень безработицы в одних странах и проблему нехватки рабочих рук в других. Свобода движения товаров, услуг и капитала стимулирует рост экономик менее развитых государств. Наконец, социальная ориентированность и формирование единых таможенных зон в пределах регионов означает появление крупных единых рынков.
Регионализация началась уже давно. Не решен лишь вопрос взаимодействия между отдельными странами. Если его удастся решить России, мы в очередной раз станем экспортером идеологии. Она подразумевает отказ от чисто рыночной экономики, разделение сфер влияния, консерватизм, и, что важно, приоритет народов, а не индивида.
Автор — научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ
