Предыдущая публикацияЛимитрофы - это пограничные государства, специально придуманные и организованные для того, чтобы опоясывать Россию. Некоторые из них имеют серьезную историю, та же Польша. Другие сварганили на скорую руку, тяп-ляп, и они так и остались по сути недогосударствами. Как Эстония, о которой тут идет речь.
Так как это писалось для солидного информагентства, я был очень мягок и сдержан в выражениях. Таковы уж правила игры. Так что не обессудьте.
Ну и вот
20 лет и два лика эстонской независимостиДвадцать лет назад, 30 марта 1990 года Эстония сделала один из первых шагов на пути к восстановлению государственной независимости. Хотя, если быть совсем точным, парламент тогда еще союзной республики, Верховный Совет Эстонской ССР произвел сразу два действия в одном направлении. И тем самым проиллюстрировал противоречивую двойственность процесса обретения утраченного суверенитета.
С одной стороны, принятое 30 марта постановление «О государственном статусе Эстонии» нельзя не счесть актом восстановления исторической справедливости. Республика, о создании которой было впервые объявлено в 1919 году, утратила свою независимость в 1940-м отнюдь не добровольно. Мечты о возвращении к довоенным истокам никогда не умирали в самых разных слоях эстонского населения. Автору этих строк пришлось лично убедиться в этом при посещении Таллина в самую глухую застойную пору, в 1982 году. Многие местные молодые жители признавались в неформальных беседах за чашечкой кофе и рюмкой ликера «Вана Таллин», что надеются когда-нибудь дожить до независимости, хотя и не могли помнить «светлого прошлого».
Конечно, если бы им сказали, что до осуществления их мечты осталось меньше десяти лет, они бы не поверили. Да еще отмахнулись бы от искусителя как от опасного провокатора. Никто не думал, что процесс пойдет так быстро. Однако когда к концу 80-х зашатались устои Советского Союза, фантазии борцов за независимость стали обретать реальные очертания. Ну а к 1990 году в неизбежности «освобождения от ига Москвы», и довольно скорого, уже мало кто сомневался в самой Эстонии. Да и за ее пределами многие были готовы воспринимать балтийские республики как «отрезанные ломти». Хотя и не думали о скором развале всего СССР, но признавали: Прибалтику мы потеряли.
Так что постановление о государственном статусе вовсе не стало неожиданностью. Более того, оно было принято в развитие «Декларации по вопросу государственной независимости Эстонии», принятой еще 2 февраля 1990-го. В том документе провозглашалась необходимость поэтапного восстановления независимости республики, хотя не указывались конкретные сроки.
Но 30 марта Верховный Совет Эстонской ССР принял еще одно решение, и тоже в развитие принятых ранее документов, а также по итогам уже прошедших выборов в так называемый «Эстонский конгресс», который немедленно перестал быть «так называемым». Потому что Верховный Совет признал этот новый орган параллельным парламентом «на переходный период».
Вот тут начинается «с другой стороны». Потому что в выборах депутатов Эстонского конгресса принимали участие исключительно и только коренные жители и их прямые потомки. Иначе говоря, этот параллельный парламент был сформирован по национальному признаку, под лозунгом «Эстония для эстонцев», который официально не провозглашался в документах, но и не скрывался. И под это дело подводилась солидная идеологическая база. Мало того, власти республики вовсе не отказались от своих обоснований двадцатилетней давности.
Вот цитата с сайта Эстонского посольства в России:
«В годы советской оккупации резко изменился национальный состав населения Эстонии... Если в 1934 году в Эстонии проживало 992 500 (88,1%) эстонцев, то к 1989 году – 55 лет спустя - их число не только не возросло, а сократилось... до 963 000 человека и составляло лишь 61,5% всего населения. Это можно без преувеличения назвать демографической катастрофой».
Сразу добавлю, что к 1992 году число граждан, имеющих право избирать и быть избранными, достигло 68 процентов. Следовательно, в 1990 году «параллельный парламент» переходного периода был избран без участия более чем трети жителей республики. Спустя два года, после достижения полного и общепризнанного суверенитета, ситуация не сильно изменилась.
Тут уж кому что важнее: «демографическая катастрофа» при сохранении подавляющего большинства эстонцев или игнорирование фундаментальных гражданских прав столь значительного меньшинства, в котором преобладали русские. Причем это меньшинство лишили не только возможности отдать свой голос за депутатов парламента, но и многих других прав - занимать должности на госслужбе, покупать землю, получать льготы и компенсации и так далее.
Иначе говоря, был избран путь строительства национального государства и фактического выдавливания неграждан, то есть фактически неэстонцев из общественной жизни. Причем власти иногда доходили до крайностей. Например, было принято решение, что даже автомобильные номера граждан и неграждан должны различаться по цвету, для первых - белые, для вторых желтые. Но впоследствии здравый смысл взял верх, и «перегиб» отменили. Слишком уж эти разноцветные номера напоминали о желтых шестиконечных звездах, которые обязывали нашивать на свою одежду евреев в некоторых странах, оккупированных гитлеровской Германией.
И эти эксцессы вовсе не были внутренним делом Эстонии, так как республика присоединилась к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой права и свободы не могут считаться внутренним делом какого-либо государства. Наконец, кроме международно-правового аспекта есть и еще один, который я бы назвал человеческим. Для пояснения данной позиции придется еще один раз обратиться к столь скучной материи, как цифры и проценты.
Дело в том, что Эстонии повезло с обретением независимости гораздо больше, чем ее соседкам - Латвии и Литве. На ее территории не бесчинствовали формирования типа пресловутого Рижского ОМОНа. Москва не вводила войска, не пыталась захватывать телецентр и брать штурмом госучреждения, как это было в Вильнюсе в январе 1991 года. Очевидно, просто руки не дошли. Да, президент СССР Горбачев последовательно отменял своими указами как «неконституционные» все акты эстонского парламента. Но союзный Центр как будто перенял у контрагента известные особенности национального темперамента и действовал по отношению к Таллину на удивление флегматично.
А эстонские власти шли к отделению от Советского Союза спокойно и неторопливо. Одним из этапов этого пути был референдум о независимости республики, состоявшийся 3 марта 1991 года, за две недели до знаменитого всесоюзного плебисцита за сохранение СССР. Так вот, на эстонском референдуме проголосовали «За» 77 процентов от принявших в нем участие ВСЕХ жителей республики, включая будущих неграждан.
Это не высшая математика, а элементарная арифметика. Они хотели и могли стать лояльными гражданами, а вовсе не «пятой колонной» или «рукой Москвы». Однако власти предпочли принести их в жертву идее национального государства. Тем самым была порождена межнациональная напряженность, которую не удалось до конца преодолеть даже сегодня, двадцать лет спустя.
Вперед в прошлое. Мои исторические публикации
