ГКЧП было театральным представлением, считает генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев.
Сегодня Россия отмечает 29 лет со дня появления ГКЧП. Формально данный орган начал работать 18 августа 1991 года, но страна о нем узнала 19 августа с «Лебединым озером» на экранах телевизора и невнятным выступлением вице-президента СССР Янаева.
Дальше были Ельцин на броневике, укрывающий его бронежилетом Коржаков, запрет КПСС и окончательный распад СССР.
До сих пор идут споры, что это было. Реальная попытка спасти СССР или театральное политическое действие, которое не предполагало радикальных мер и являлось результатом внутриполитической борьбы в Москве.
«У либеральной части нашего общества был серьезный испуг. Знакомый мне депутат Моссовета рассказывал, что когда он услышал о ГКЧП, то сразу забрал семью с дачи и уехал в столицу. 18-19 августа это не воспринималось, как агония СССР, а вот к вечеру такое восприятие появилось. На мой взгляд, это был спектакль на тему сохранения Союза», - констатирует Журавлев.
ГКЧП являлся демонстрацией, которая была проведена не для россиян и Запада, а для будущих государств СНГ.
«Новый союзный договор оставлял СССР мало пространства и сильно ущемлял полномочия Горбачева. Михаил Сергеевич оказался крайне беспомощным политиком и не смог защитить другой вариант союзного договора», - заключает Журавлев.
20 августа должен был быть подписан новый союзный договор, и это стало причиной появления ГКЧП 18 августа.
«Поначалу спектакль удался. Даже такой бескомпромиссный борец с советской властью, как президент Грузии Звиад Гамсахурдия, лично подчиненную ему национальную гвардию переподчинил МВД СССР, и об этом сразу доложил в Москву. Если бы спектакль игрался не теми актерами, которые были в него записаны, все могло бы закончиться иначе», - резюмирует Журавлев.
«Актеры», как отмечает политолог, не заметили, что они действуют в реальности, где существует Борис Николаевич Ельцин.
«Ельцин играть в игрушки не собирался, он собирался бороться за власть. Именно Ельцин сломал ГКЧП спектакль. Почему эти люди были так беспомощны в конце? Да потому что они воевать не собирались», - констатирует Журавлев.
«Путчисты» пропустили Ельцина в Белый дом и оставили в Крыму Горбачева, хотя если бы они «убрали» Михаила Сергеевича, то Янаев по советской Конституции автоматически становился бы президентом СССР, но это были не настоящие заговорщики.
«Горбачев был единственным человеком, который стоял между «заговорщиками» и властью, но они с ним ничего не сделали. Более того, они заявили на конференции, на которой я был: «дорогие товарищи, Михаил Сергеевич еще вернется». Более глупого с политической точки зрения заявления эти деятели не могли сделать», - резюмирует Журавлев.
Те силы, которые поддерживали Горбачева, в любом случае были против ГКЧП, а те, кто выступал против президента СССР, после этого отвернулись от Комитета. Журавлев считает, что развитие событий сразу пошло не по сценарию ГКЧП.
«Члены ГКЧП хотели играть в спектакль, а их заставили делать политику. В результате эти неглупые и довольно решительные люди оказались беспомощными в неожиданной для них ситуации. Они не планировали захватывать власть, они хотели сильно напугать республиканских старост и заставить их не подписывать союзный договор», - заключает Журавлев.
Новый союзный договор предполагал создание конфедерации, а в ГКЧП хотели сохранить федеративное устройство СССР.
«Сделать этого члены ГКЧП не смогли, потому что они были людьми, которые привыкли к вертикальной системе власти, но страна к лету 1991 года успела значительно измениться», - констатирует Журавлев.
После провала ГКЧП центральной власти в СССР не стало, Горбачев осенью признал суверенитет прибалтийских республик, 8 декабря были подписаны Беловежские соглашения, а 26 декабря официально перестал существовать СССР.
«Признание Прибалтики Горбачев пообещал США раньше, поэтому при нем это бы в любом случае случилось. Если бы не было ГКЧП, то был бы подписан новый союзный договор, по которому процесс разделения происходил более цивилизованно. Это было бы лучше, чем то, что случилось затем, но в целом результат был бы аналогичным», - резюмирует Журавлев.
Страны разошлись бы на 15 субъектов, но они бы сохранили внятные экономические отношения, и была бы сохранена переговорная площадка в виде института СССР, который не управлял бы, а был бы точкой согласования интересов республик.
«Это было бы ненамного лучше, но исключило бы многие издержки случившегося распада СССР. Тут уже вопросы к Михаилу Сергеевичу, потому что я как не верил, так и не верю, что ГКЧП шел против него», - заключает Журавлев.
В реальности у ГКЧП были все возможности для переформатирования государственных процессов в СССР. Нормативный акт о создании ГКЧП предполагал, что в течение 6 месяцев ему будут подчиняться органы власти всех союзных республик.
Данное обстоятельство исключало республики из политического процесса и давало возможность многое изменить, но для этого нужна была воля и программа действий. Инструменты для этого были – Советская армия, КГБ, МВД и другие силовые органы.
«Мне тогдашний депутат Архангельской области рассказывал, что они сидели и ждали команды по наведению порядка. В регионах многие были за сохранение Союза по принципу от добра добра не ищут, с союзными республиками посложнее – там ГКЧП должны были возглавить те же люди, которые находились в республиканском руководстве», - констатирует Журавлев.
Только опыт Гамсахурдии показывает, что республики были к этому готовы из-за страха перед СССР, у которого есть армия и КГБ.
«У новых либеральных начальников был грандиозный страх перед этим. Он был неоправданный, но они об этом не знали. На этом фоне ГКЧП Грузии мог возглавить Гамсахурдия, а ГКЧП Азербайджана – Эльчибей», - резюмирует Журавлев.
