Всё-таки судьба человечества полна удивительных поворотов, а мир не вмещается в расчёты холодного интеллекта. То, что нельзя было даже предположить, вмиг становится реальностью, а тщательно спланированное тут же становится бесполезным или оборачивается противоположностью. Те, кто расставляет ловушки другим, оказывается в них сам.
Когда видишь кадры, как озлобленная толпа под улюлюканье рушит памятники героям гражданской войны (т. н. конфедератам), обливает их краской, оскверняет и сбрасывает в воду, как в Бристоле, то вспоминаешь такие же войны с русскими памятниками на оккупированной Западом Украине. Когда видишь фото обезглавленной статуи Христофора Колумба, открывшего Америку, то невольно задумываешься о её закрытии. И об эффекте бумеранга.
Западные политтехнологи создали и активно использовали в других странах целую методику разрушения идентичности народа через ложное раскаяние, создание комплекса вины за предков путём огульного обливания грязью родной истории, её сложных страниц.
Подлая борьба с теми, кто уже не может ответить, сполна проявилась на Украине, но ещё раньше это проявилось в годы разрушения СССР.
Помните, как в перестройку, а затем в 1990-е русских настойчиво вгоняли в позу покаяния за грехи прошлого. Как с экранов и трибун убеждали каяться за всё, что было в Союзе, — от Ленина и Сталина до Победы и космоса и, конечно, за магазины без 100 сортов колбасы.
Оттуда перебрасывали мостик в дореволюционную Россию и клеймили самодержавие как тюрьму народов, крепостное рабство, церковное мракобесие, призывали каяться лично за кровавого Ивана Грозного, блудницу Екатерину, насильника Петра.
Докапывались до истоков древней Руси и очерняли сам факт появления нашего государства — мол, русские дикари пригласили цивилизованных викингов владеть ими, так как не хватало своего ума. После чего делали подлый вывод, что вся русская история — сплошное преступление и недоразумения, за которые надо каяться, каяться, каяться.
Конечно, очернение русской истории началось не в перестройку, а ещё в пушкинские времена, с Чаадаева, проявлялось у Герцена, Белинского, Чернышевского, затем вспыхнуло в революционном кураже в 1920-е.
Но то были отдельные примеры и всполохи, а методичное уничтожение народной памяти стало использоваться как политическая технология именно Западом в конце прошлого столетия и по сей день.
Тонны макулатуры написаны историками, журналистами и блогерами, купленными или воспитанными Западом, о том, что каждая страница России ужасна и за неё надо каяться всем русским отныне и до конца времён. Ну разве что «святые 90-е Ельцина» немного очищают наши грехи.
К счастью, от самой подлой лжи нашу историческую память удалось очистить — мы в целом защитили Победу, открытие космоса, лучшие завоевания наших предков в царской и советской России.
Но очернение русской истории по-прежнему продолжается, а вызванный им комплекс вины сидит в нас, подчас вгоняя в саморазрушение — отсюда и полные ненависти перепалки белых и красных, свержение (словесное) исторических деятелей, неприятие русских консервативных мыслителей, отсюда и появление манкуртов, тех, кто готов быть кем угодно, только не русскими.
Как правило, такие выруси ставят в пример США, их «великую историю» и «империю свободы».
И вот теперь в самих Штатах стали каяться за своих некогда героев, за их преступные деяния и просто взгляды.
Памятники в США начали валить в 2017-м, но сейчас эта кампания перешла границы отдельных штатов, распространилась на страны Запада и носит масштабный характер с целью переписывания истории.
Внутренней истории западной цивилизации, которая в значительной степени колониальна, построена на экспансии и подчинении других стран, народов и рас. Борьба с расизмом и колониализмом благородна — только если борцы противостоят действующим расистам и колониалистам, а не давно умершим персонажам прошлых эпох.
Действительно, среди свергаемых немало тех, кто считал работорговлю нормальной и даже полезной практикой, а население Африки, Индии и Америки — приложением к богатству тамошних земель, к тому же зачастую осложняющим их освоение.
Но весь фокус в том, что без этих же деятелей — без мореплавателя Френсиса Дрейка и адмирала Горацио Нельсона, без члена Королевской африканской компании Эдварда Колстона и жадных дельцов Вест-Индской компании, без генерала Ли и президента Конфедерации Джефферсона Дэвиса — не было бы нынешнего Запада как исторического явления. Не говоря уже о Колумбе…
И этот Запад сейчас отменяют, вычёркивают из памяти.
Характерно название протестного движения в Бельгии — «Починим историю» (Reparons L'Histoire): мол, нынешняя история поломана, извращена, а настоящая история та, которая после Флойда.
Но ломают историю как раз те, кто рушит памятники и вычёркивает героев прошлого.
И это отнюдь не только маргиналы «Антифа». К примеру, в Лондоне кампанию по сносу памятников и переименованию топонимики возглавил сам мэр Садик Хан, родившийся в семье эмигрантов из Пакистана; и вот уже вместо исторических деятелей Англии (возможно, даже Черчилля) предлагается установить памятник чернокожему британскому подростку Стивену Лоуренсу, убитому по расовым мотивам. Ключевое слово — вместо. Ведь значение имеет жизнь чёрного, не так ли.
Такое уже не объяснишь лишь политтехнологией — те, кто надеются ею воспользоваться и контролировать её, не осознают, что запустили неуправляемый процесс.
По сути, в США и Европе XXI века появился новый тип варваров — не те, кто пришёл извне, издалека и топчет святости и ценности чужой империи, а те, кто вырос в этой империи, но чужд ей настолько, что готов разрушить её святыни и памятники, очистить её нутро, сделать из неё «табула раса».
Внутренние варвары (Трамп назвал их внутренними террористами, но это не совсем точно), независимо от статуса и цвета кожи, обнуляют то, что является фундаментом Запада.
И если участие в этом процессе цветного населения, всех мигрантов разных поколений, которые сейчас пытаются «вспомнить» страдания своих предков от расистов, ещё можно представить как отложенную месть за исторические преступления (хотя всё это фальшь), то как понять активное самобичевание белых американцев и европейцев? Что происходит с ними?
Как объяснить то, что потомок Шекспира, Гёте, Нельсона вдруг предаёт их, своего отца и мать, ковбоя, шерифа, прадедушку-генерала?
И (по меткому выражению Ольшанского) «страстно любит одного дальнего в парандже и чалме, любит парящего над ней призрака, обиженного и угнетённого, и со всем отчаянным усердием человека, который уже всего достиг, всё увидел и всем пресытился».
В том-то и дело, что пресытился настолько, что потерял себя, забыл свою историческую миссию и самоощущение как единого целого. «Бремя белого человека», многие века — от крестоносцев, Колумба до оккупации в Ираке, Афганистане — служившее оправданием Запада перед собой и Историей, выброшено коренным жителем Вашингтона и Лондона в мусорную корзину, а вместо него — бремя тех, для кого «жизнь чёрных важна».
Перед нами вырождение целой цивилизации, пережившей расцвет, достигшей мировой гегемонии и полностью исчерпавшей себя, а потому бессознательно стремящейся к самоуничтожению.
«Эта цивилизация, — пишет Ольшанский, — стремится только к самозабвению и самоупразднению, и потому поднимает глаза на летящую над ней смерть и говорит ей: ты прекраснее меня, сестра моя, я хочу отдать тебе свою плоть и кровь».
Белые встают на колено перед «угнетёнными» не в качестве извинения или раскаяния, а в знак усталости от самих себя, от стремления к самозабвению, к полному отрицанию «белого господина» как носителя фаустовского духа, по выражению Шпенглера.
Именно этот немецкий философ сто лет назад предсказал происходящее сейчас в своём знаменитом труде — «Закат Западного мира». И даже называл примерный срок исчерпания жизнеспособности Запада — 2000-е годы.
Ещё в начале XX века, когда технологический прогресс в Европе и США брал новые высоты, а Россия рухнула в гражданскую войну, Шпенглер увидел признаки вырождения западной культуры в механическую цивилизацию, когда в обществе начинают господствовать рациональность, прагматизм, утилитаризм, власть денег и «мировых городов».
Он считал цивилизацию не расцветом, а стадией упадка и омертвления культуры, так как вместо души народа приходит бездушная технология, а вместе с ней у представителей этого народа теряется смысл жизни, он подменяется комфортом и роскошью.
Но материальный комфорт как самоцель бессмыслен и бесплоден, при этом он затягивает, словно болото, и приводит к унынию, депрессии и потере жизненных сил — как отдельного человека, так и нации.
Игры в «демократию» и «права человека» не могли подменить пустоту от потери фаустовской души, стремившейся к бесконечной экспансии, к власти над природой и человечеством, ради чего заключившей сделку с той силой, которая вечно хочет зла.
Экспансия Запада достигла апогея в последнее десятилетие XX века, когда глобализация по-американски поглотила весь мир — и в этот момент Фауст потерял смысл даже для инерционно-механического движения, началось саморазрушение.
Религия меньшинства, призванная заполнить пустоту и остановить деградацию, только усугубила и ускорила её.
И не прав Ольшанский, увидевший в этом ницшеанство, когда «выше любви к ближнему стоит любовь к дальнему и будущему; выше любви к человеку — любовь к делам и призрачным видениям».
В учении Заратустры такая любовь превозносилась ради сверхидеи и считалась путём к сверхчеловеку, она была подвластна только людям сильной воли — собственно, это выразилось в нацизме и гитлеризме, когда уже почувствовавший близость конца фаустовский дух ударился в откровенный расизм ради ложной любви к делу восстановления Рейха.
Нынешние борцы с Колумбом — это совсем иная крайность, они уничтожают свою сущность, самих себя не ради любви к кому-то далёкому, нет! — но из-за неосознанной усталости от собственной исключительности.
Они хотят уйти из Истории, забивши голову в песок или под сапог нового варвара, и пожить сладкой жизнью, сколь долго это возможно. Что ж, не будем мешать им.
Читайте по теме: Игра престолов: как история стала сильнейшим оружием в руках политиков
Эдуард Биров
