Еще до эпидемии многие эксперты говорили о надвигающейся рецессии в мировой экономике. Европейцы напрягались больше остальных. Американцы вроде бы более уверены в своей экономике. У них выборы, а это всегда деньги.
Европейские сталелитейщики давно пребывают в кризисном состоянии. За последние 10 лет, по подсчетам ассоциации, металлургия ЕС потеряла 20% объемов производства и 25% рабочих мест. В 2019 году Eurofer зафиксировал снижение потребления стали в ЕС на 3,1%. Причина не столько в растущем импорте металла в ЕС, сколько в зависимости от автомобильной промышленности. В прошлом году спрос упал на 4%. А в этом с учетом карантина падение значительно усилится.
Дело в том, что абсолютное большинство автомобилей Европа производит на экспорт. Продает в многонаселенные страны – Китай, Бразилию, Индию, Турцию, Россию. И в Украину тоже. Защитные меры были основаны на средневзвешенных объемах импорта стали за 2015-2017 годы плюс 5%.
Все поставки сверх квот облагаются дополнительной 25-процентной пошлиной. Под действие европейских квот не подпадал экспорт из Норвегии, Исландии, Лихтенштейна и еще 10 стран, включая ЮАР.
Все с этими условиями согласились, но как только в Китае началась эпидемия, Eurofer – европейская ассоциация производителей стали – начала письменно жаловаться правительствам своих стран на убытки, прогнозируя снижение заказов по итогу года на 70-75% из-за остановки автомобилестроения в мире и глубокого спада в строительстве. И попросила Еврокомиссию для спасения собственного производства до конца года ужесточить квоты на покупку стали за пределами ЕС.
Лоббисты подготовились как надо. Семьдесят депутатов Европарламента направили письмо еврокомиссару по вопросам торговли Филу Хогану с требованием урезания квот. Фронтменом борьбы за протекционизм стал итальянский депутат Массимилиано Салини, которого связывают с металлургическим гигантом Arvedi Group.
Не стояли в стороне и профсоюзные организации. Они настаивают, что другие страны будут использовать пандемию COVID-19 как возможность поживиться (от слова «выжить») за счет рынка ЕС. Понятно, что это камень в огород Китая, но и Украины тоже.
В прошлом году были введены новые европейские квоты для украинских металлургов. Хорошая новость, что они не касаются полуфабрикатов, а это наша основная доля экспорта. Но под тарифные квоты подпадают 14 товаров металлургии из 26-ти. По некоторым позициям, например, по холоднокатаному листовому прокату объем квоты в 2019 году был меньше, чем экспорт из Украины в 2018 году.
Но мы надеялись, что Евросоюз с 1 июля согласится раздвинуть рамки квот – на 5%. Жизненно важным это было для украинских производителей бесшовных труб (“Интерпайп” Виктора Пинчука). По состоянию на 22 апреля отечественная квота на импорт в ЕС бесшовных труб из нержавеющей стали была исчерпана полностью, а по прочим бесшовным трубам – на 95%. Украина также выбрала свою индивидуальную квоту на полый профиль и проволоку, на 80% на толстолистовой прокат и холоднокатаный плоский прокат. Теперь ничего этого не будет.
Производители упросили наш Кабинет министров добиваться смягчения квотовых ограничений, введенных в Европейским Союзом. Кабмин обещал, но виртуальные переговоры с европейскими лидерами по средствам видеосвязи явно к этому не располагали. Вопрос не решен в принципе.
Более того, наши доблестные чиновники немного спутали грешное с праведным и в ходе видеоконференции с Федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель наш премьер-министр Денис Шмыгаль поставил вопрос получения промышленного безвиза со странами ЕС. Подтвердив намерение в ближайшие годы подписать с ЕС Соглашение об оценке соответствия и приемлемости промышленной продукции (Agreement on Conformity Assessment and Acceptance of Industrial Products, АСАА).
Промышленный безвиз – это розовая мечта всех украинских производителей. Речь идет о том, что в случае заключения соглашения европейцы будут обязаны без дополнительных проверок признавать выводы украинских сертификационных органов. Это облегчит доступ украинских товаров на европейский рынок.
Но какое отношение сертификация имеет к квотам? Это как собака и кошка – две разные темы. Проблемы квот после коронавируса становятся главным камнем преткновения международной торговли. ЕС здесь в авангарде жесткости.
Помимо проблем с металлом, у нас серьезные трудности на аграрно-экспортном фронте. Европейский Союз ввел импортную пошлину на кукурузу, рожь и сорго в размере €5,27 ($5,72). Мотив такой, что стоимость кукурузы резко упала, поскольку эпидемия коронавируса повлияла на спрос на топливо, включая биотопливо и этанол, и теперь Европа опасается больших поставок кукурузы из США.
Но Украина – один из крупнейших поставщиков кукурузы в Европу. Испанские хамонные свинки жить без нашей кукурузы не могут в прямом смысле слова. Но все, что возможно поставить в рамках беспошлинных импортных квот, мы уже отправили.
Мы выбрали квоту 2020 года на поставки без уплаты пошлины около 1,2 млн. тонн украинской кукурузы и почти выбрали отдельную квоту на первую половину года в объеме около 139 тыс. тонн для так называемой кукурузы любого происхождения. А дальше идет квота.
Учитывая, что за последние три года Европейский Союз стал крупнейшим импортером кукурузы в мире (по секрету скажу, что и пивного ячменя тоже, так что немецкое пиво в значительной степени сделано из импортированного сырья), а Украина уже является четвертым по величине поставщиком сельскохозяйственной продукции в ЕС, все эти квоты больно бьют по нашим отношениям с Европой. Надо что-то делать. Но что?
Мы можем сколько угодно обсуждать протекционизм, ссылаться на двусторонние торговые соглашения, просить дорогих европейских собратьев упростить доступ сертифицированных в Украине товаров на рынок ЕС и пересмотреть квоты на поставки, но все это будет пустым звоном, пока наше место в мире в “конце стола”.
Ничего мы никому не докажем и не добьемся. А Европа, защищаясь от американцев и китайцев, рикошетом бьет по Украине. Для всех должны быть равные условия дискриминации. И для своих, и для чужих. Формула “мы в ответе за тех, кого приручили” роли не играет.
