Лингвисты, занимающиеся изучением особенностей русского языка, обращают внимание, что в подавляющем большинстве регионов современной России превалирует «акающее» произношение, но «окающее» письмо.
Такое несоответствие учёные объясняют историческими сложившимися обстоятельствами, согласно которым изначально на Руси общепринятым было окающее наречие.
Более древний окающий прононс, при котором находящиеся в безударном положении буквы «о» произносилась как «о», например не «мАлАко», а «мОлОко», до XIV века был характерен для всех восточных славян.
Филолог Евгений Будде полагал, что оканье, при котором совпадало произношение и правописание неударного звука, было единственно возможной языковой нормой для древнерусского человека до конца XIII — начала XIV веков.
Оканье было свойственно жителям древней Новгородской республики, в XII-XIII веках включавшей в себя часть территорий современных Вологодской, Архангельской, Псковской, Костромской, Владимирской, Ярославской, Кировской областей.
Ареал этого северорусского наречия до XVII века охватывал обширную зону от Белого моря до южных пределов Древней Руси, в том числе, пространство нынешних Московской и Белгородской, Воронежской и Тульской, Орловской и Тамбовской, Брянской и Рязанской, Калужской и Смоленской губернии.
Окали не только поморы, но и царствовавший в Москве Иван Грозный.
О древности окающего диалекта свидетельствует тот факт, что он был основой церковнославянского языка, до XVIII века являвшегося официальным языком Древнерусского государства, и до сих пор использующегося в православном богослужении.
Однако уже в XVII веке в районах, вошедших в состав централизованного Московского государства, стал преобладать «акающий» южнорусский диалект, в котором в устной речи вместо безударного «о», произносилось «а», например «кАрова».
Этот говор, сначала получивший распространение среди непривилегированных слоёв населения, а затем ставший литературной нормой, проник в столичный регион с территорий южнее реки Оки.
Исследователь древнерусского языка Алексей Шахматов, предполагал, что аканье проникло в среднерусский говор через племя вятичей, а затем расширило своё влияние и на белорусское наречие.
О проникновении аканья в среднерусскую речь красноречиво свидетельствует текст переписанного в Москве в 1340 году Сийского Евангелия, в котором часто встречаются слова с неправильным написанием безударного «о»: «… какА ты глаголеши, отъ Господа бысть се и есть дивнА в очью наш».
Укоренившееся в столице аканье, в XVI—XVII веках начало постепенно проникать в диалекты других городов Московского государства, и к концу XVII века, утратив территориальную ограниченность, превратилось в общий для всех жителей этих мест говор.
В XVIII веке, когда происходило формирование норм русского литературного языка, за основу было взято московское произношение, про которое прославленный помор Михайло Ломоносов писал: «Московское наречие не токмо для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается, а особливо выговор буквы «о» без ударения, как «а», много приятнее…».
Однако в этот период всё ещё допускалось единовременное сосуществование обеих норм произношения. Не было ничего удивительного в том, что в народной и деловой речи было принято аканье, а при декламации сочинений отдавалось предпочтение оканью.
Всё тот же Ломоносов в работе «Русская грамматика» (1755 год) констатировал про аканье: «Сие произношение больше употребительно в обыкновенных разговорах, а в чтении книг и в предложении речей изустных к точному выговору букв склоняется».
Ко второй половине XIX века эта двойственность исчезла, и аканье стало единственной нормой литературного произношения, хотя в нескольких сотнях километрах севернее Москвы, люди до сих пор продолжают окать, отдавая дань памяти древнерусскому языку.
