«Из финнов хотят сделать фашистов, воевавших на стороне Германии», - бьётся в истерике финский историк.
Напомню, Финляндия участвовала в войне на стороне гитлеровцев с 25 июня 1941 и до марта 45-го. Первый концлагерь для советских граждан славянского происхождения, в том числе женщин и детей, был создан 24 октября 1941 года в Петрозаводске. В лагеря направлялось «неродственное» (в основном этническое русское) население.
«Население этих территорий нужно очистить от чужих элементов, чтобы тех, кто останется, можно было легко причислять к финнам» (Мартти Хаавио).
Из 85 тысяч советских граждан, остававшихся в 1941—1944 годы на оккупированной финнами территории, в лагеря попал каждый четвертый, уничтожено около 10% мирного населения.
Кроме этого, из
63 641 советских военнопленных, попавших в 49 финских концлагерей,
42 503 погибли в финском плену в результате расстрелов, болезней, истощения и холода, ещё 2136 были переданы немцам, а 1679 оказались в числе без вести пропавших.
Первые гитлеровские части начали прибывать в Финляндию уже в сентябре 40-го. Были организованы базы для кораблей и аэродромы. В начале июня 1941 года Финляндия провела скрытую мобилизацию своих вооружённых сил. Уже вечером 21 июня 1941 июня немецкие корабли, базировавшиеся в портах Финляндии, выставили минные заграждения в Финском заливе. Немецкие самолёты также поставили мины напротив рейда Кронштадта, а на обратном пути дозаправились на финских аэродромах. 22 июня финские войска заняли Аландские острова.
Всего Финляндия мобилизовала на войну с СССР 17,5% населения страны.
11 сентября 1945 года финский сейм принял закон о привлечении к ответственности виновников войны. Были осуждены Р. Рюти, В. Таннер и др. 10 февраля 1947 года Финляндия подписала Парижский мирный договор как страна-союзник гитлеровской Германии.
А вот Antti Laine, изучающий тему финского военного управления оккупированной Восточной Карелией, поражен российскими заявлениями о жестоком обращении финнов с русскими в военные годы.
«Похоже, это многолетний проект по поиску доказательств всеми возможными способами», — говорит Лайне.
По его мнению, начавшаяся сейчас кампания об ущемлении прав гражданского населения Восточной Карелии в военные годы и рассуждения о том, что события тех лет можно назвать геноцидом, являются продолжением скандала о массовых захоронениях на урочище Сандармох.
Не так давно представители российских патриотических организаций заявили, что в братской могиле на урочище Сандармох, которая появилась во времена сталинских репрессий 1930-х годов, были также захоронены советские военнопленные, расстрелянные финнами при неясных обстоятельствах.
«Это заявление высосано из пальца. Если бы финны нашли такое захоронение, свидетельствовавшее о бесчинствах Сталина, они бы точно сообщили о нем еще в годы войны», — говорит Лайне.
В этот раз речь идет о жестокости в отношении гражданских лиц, но, по мнению Лайне, принцип остается тем же.
«Из финнов хотят сделать фашистов, воевавших на стороне Германии, и для этого нужны доказательства, то есть историю переписывают заново. В этом процессе участвуют даже исследователи с серьезной репутацией, что вызывает беспокойство», — говорит Лайне.
О переписывании истории свидетельствует и то, что сейчас Россия заново изучает преступления, считающиеся геноцидом, совершение которых Советский Союз не смог окончательно доказать непосредственно в послевоенные годы.
У советского диктатора Иосифа Сталина была твердая позиция в отношении жестоких действий финнов уже в середине войны, до того, как советские войска захватили территории, оккупированные финнами. На Тегеранской конференции 1943 года Сталин сравнил поведение финнов на оккупированной территории Восточной Карелии с жестокостью гитлеровцев.
Однако финские действия все же сильно отличались от немецких. Дело в том, что из 83 тысяч жителей Восточной Карелии больше половины, то есть 41 тысяча человек, имели финские корни.
К ним относились лучше, чем к русским, жившим на этой же территории. Финны были необычными оккупантами, поскольку они начали создавать на захваченной территории Восточной Карелии школьную и социальную систему.
Целью создания лагерей для интернированных лиц не могло быть уничтожение людей. Лагеря создавались из страха, что русское население может начать партизанскую деятельность и диверсии. Указ собрать население без финских корней в лагеря для интернированных вышел в июле 1941 года, до начала финской оккупации.
Способ, которым оккупационные власти Восточной Карелии отделяли людей с финскими корнями от остального населения, был известен с самого начала Войны-продолжения (Советско-финской войны 1941-1944 годов). Приравнивать финские концентрационные и переселенческие лагеря к немецким лагерям смерти, по мнению финнов, нельзя.
«Хотя финны и разделяли население Восточной Карелии по национальному признаку, это все же нельзя сравнивать с массовыми убийствами гражданского населения гитлеровцами», — отмечает Лайне.
Его исследование «Финляндия как оккупант: положение гражданского населения Восточной Карелии в период военного управления оккупированной территорией с 1941 по 1944 год» (Suomi miehittäjänä: Itä-Karjalan siviiliväestön asema suomalaisessa miehityshallinnossa 1941-1944) — важнейшее современное исследование действий Финляндии на оккупированных территориях.
Смертность в лагерях для интернированных в Восточной Карелии была значительно выше уровня смертности среди других жителей этого региона. Причиной тому было плохое питание, особенно зимой 1942 года, когда летний урожай оказался скудным, и в Финляндии не хватало продовольствия.
В соответствии с условиями мирного договора Советский Союз начал поиск финнов, виновных в войне. Они должны были понести наказание по законам страны-победителя.
С этой целью в Восточной Карелии была учреждена комиссия под руководством Геннадия Куприянова. Он получил задачу собрать информацию о людях, которые могли совершить военные преступления. Проводились беседы с бывшими военнопленными, доносчиками и гражданскими лицами.
В Советском Союзе военнопленных считали преступниками, а население Восточной Карелии подозревали в запрещенном сотрудничестве с финнами. Чтобы опорочить возможные положительные стороны финского периода оккупации, в советской прессе вскоре появилось много историй о финской жестокости.
Так была подготовлена почва для допросов. Приглашенные на допросы финны, попавшие под оккупацию, были уже заранее запуганы, благодаря чему на допросах обычно легко получали желаемую информацию.
Лаури Хювямяки (Lauri Hyvämäki), изучавший финские военные преступления, сообщил в своей работе «Военнопленные, список первый» (Lista 1:n vangit), что в 1946 году комиссия Куприянова получила более четырех тысяч заявлений «от свидетелей».
Осенью 1944 года правительство Финляндии получило список с именами 61 человека, которые были обвинены в военных преступлениях. 15 входили в состав военной администрации оккупированных территорий, которой подчинялись лагеря переселенцев и концентрационные лагеря. Подготовленный комиссией материал правительство Финляндии получило только в 1947 году. Исследователь Лаури Хювямяки назвал доказательства неубедительными.
Финский суд не посчитал собранный в СССР материал пригодным для дальнейшего расследования, в Финляндии свидетелей не допрашивали. Но, несмотря на это, задержанных побуждали признать совершение преступлений, чтобы требования комиссии были удовлетворены.
Suomalaistutkija tyrmää Venäjän väitteet Karjalan kansanmurhasta: «Suomalaista halutaan tehdä Saksan rinnalla taistelleita fasisteja»,
https://inosmi.ru/social/20200424/247322938.html
