ПЦУ — Православная церковь Украины — признанная Константинопольским и Александрийским патриархатами и Элладской архиепископией автокефальная церковь с центром в Киеве и во главе с митрополитом Епифанием (Думенко).
УПЦ КП — Украинская православная церковь Киевского патриархата — непризнанная мировым православием церковь, возникшая в начале 1990-х гг.после ухода из РПЦ митрополита Филарета (Денисенко). В декабре 2018 г. вошла в ПЦУ, однако в июне 2019 г. Филарет заявил о ее восстановлении вне ПЦУ.
УАПЦ — Украинская автокефальная православная церковь - непризнанная мировым православием церковь, не признавшая создание УПЦ КП в 1990-е гг. В декабре 2018 г. целиком вошла в ПЦУ.
УПЦ МП — Украинская православная церковь Московского патриархата — часть РПЦ, обладающая ограниченной автономией на территории Украины. Предстоятель — митрополит Киевский Онуфрий (Березовский).
Никто и не скрывал, что проект «канонической украинской автокефалии» направлен против Москвы. Ослабляя ее влияние среди поместных православных церквей разных стран, «первый по чести» в православном мире Константинопольский (Вселенский) патриархат, ориентированный на США, стремится положить конец «двуполярности» этого мира, сложившейся еще в 1940-е гг., после восстановления Московской патриархии. По замыслу Сталина, инициировавшего этой восстановление, подобно СССР, окруженному поясом стран-сателлитов, Московская патриархия также стала во главе церквей стран «народной демократии» (Болгарии, Румынии, Югославии, Албании и т.д.) с перспективой подчинить своему (советскому) влиянию и весь христианский Восток — Грецию, Сирию, Палестину. По приказу диктатора на подарки восточным патриархам, согласившимся в 1945 г. приехать в Москву и признать новосформированную Московскую патриархию из госбюджета потратили сотни тысяч долларов...
Разумеется, после распада советского блока международное влияние Московской патриархии стало стремительно ослабевать. Но непосредственным поводом для цепной реакции, которая в конце концов привела к дарованию Томоса Украине, стал внезапный отказ патриарха Кирилла от участия во Всеправославном соборе на Крите в 2016 г. Примечательно, что РПЦ была одним из организаторов этого собора, согласовала проекты всех его документов и даже сформировала свою официальную делегацию. Но когда стало ясно, что в случае отказа Москвы от участия в соборе ее поддержит еще несколько поместных церквей, буквально за 10 дней до начала заседаний РПЦ вдруг решила не ехать на Крит. Туда также не поехали делегации Антиохийского, Болгарского и Грузинского патриархатов. В результате авторитет собора резко упал, а его решения не были приняты церквами, которые в нем не участвовали.
Столь неожиданный демарш Москвы вызвал гнев Вселенского патриархата, который с того момента и начал готовить церковное отторжение Украины от Москвы.
Конечно, одной обиды Константинопольского патриарха Варфоломея было бы недостаточно для решения вопроса об украинской автокефалии. Этому исключительно благоприятствовала политическая конъюнктура — как внутри Украины, так и в мире в целом: российская агрессия, сплотившая украинское гражданское общество вокруг национально-патриотической повестки, антироссийские санкции, беспрецедентное охлаждение отношений Москвы с США и вообще с Западом. Да, во многом автокефалия была «личным проектом» Петра Порошенко, который посвятил борьбе за Томос последний год своего президентства. Принято считать, что таким способом он пытался повысить свой рейтинг и избраться на второй срок. На самом же деле Порошенко умело использовал перспективу своего неизбрания для ускорения процесса: он постоянно напоминал своим церковным и светским партнерам в Константинополе и Вашингтоне, что в апреле 2019-го «окно возможностей» может закрыться, и тянуть больше не стоит.
Патриарх Кирилл долго не верил в реальность «константинопольской затеи» и полагал, что его просто пугают, склоняя к компромиссу. К активным действиям он приступил, когда было уже слишком поздно: 31 августа 2018 г. Кирилл нанес экспресс-визит Варфоломею, с которым ни о чем не договорился. И уже в октябре Константинополь официально отменил акт 1686 года о передаче Киевской митрополии под временное управление Москвы и снял церковные наказания с лидеров «украинского раскола» — бывшего митрополита РПЦ Филарета (Денисенко), ставшего в 1995 г. непризнанным патриархом Киевским, и главы УАПЦ Макария (Малетича). В конце ноября было принято принципиальное решение о даровании автокефалии, утвержден устав ПЦУ, а 15 декабря 2018 г. в Софии Киевской проведен Объединительный собор, в котором участвовали все епископы непризнанных УПЦ КП и УАПЦ и всего два епископа УПЦ МП. Председательствовал на соборе экзарх Вселенского патриарха митрополит Эммануил. Наконец, 5 января 2019 г. Томос об автокефалии был подписан, а 6 января — в Рождественский сочельник — торжественно дарован новой Украинской церкви.
Сначала РПЦ пыталась пойти по пути изоляции Константинопольского патриархата, «ушедшего в раскол», и объявила ПЦУ «сугубо политическим проектом, который закончится вместе с режимом Порошенко». Но ни одна поместная церковь мира не пошла вслед за РПЦ на разрыв канонического общения с Константинополем. Напротив, Элладская (Греческая) церковь признала автокефалию ПЦУ в октябре, а Александрийский патриархат (второй по чести в православном мире) — в ноябре прошлого года. С предстоятелем ПЦУ сослужил в Киеве епископ Православной церкви Чешских земель и Словакии, украинскую автокефалию поддержал один болгарский митрополит и часть епископата Кипрской архиепископии. Колебания по этому вопросу наблюдаются в Грузинской и Румынской церквах. Чтобы не идти на разрыв с большей половиной православного мира и не впадать в изоляцию, руководство РПЦ придумало невиданный в православной истории ход:
оно решило, что постановления Элладской и Александрийской церквей были «несоборными», поэтому разорвало общение только с частью их епископата в надежде, что остальная часть и дальше будет не признавать ПЦУ.
Православные каноны такой возможности не предусматривают: если даже в Греции и Африке есть епископы, не согласные со своими предстоятелями, но не разрывающие с ними общения, то эти епископы разделяют с предстоятелями всю ответственность за их «ошибки».
Украинские политические события 2019 года опровергли лозунг московской пропаганды о том, что украинская автокефалия рухнет вместе с властью Порошенко. Идея (и разные ее воплощения) украинской автокефалии существовала не только задолго до Порошенко, но и при советской власти (правда, в основном в эмиграции) и даже до революции. Все-таки включение Киевской митрополии в Московский патриархат в конце XVII века было не вполне добровольным, а украинские церковная традиция и народное благочестие очень сильно отличались от московских. Возможно, тот конкретный сценарий «ускоренного» получения автокефалии, который был реализован при Порошенко, кому-то и не нравится (например, его критикует патриарх Филарет (Денисенко)), но это не значит, что в украинском обществе нет глубокой почвы для церковной «самостийности».
Ее идея неотделима от украинской государственности — недаром предстоятель ПЦУ митрополит Епифаний (Думенко) уподобляет Томос акту о независимости Украины.
Каждая попытка построения украинской государственности — в 1918-19, в 1941-42 или при развале СССР — сопровождалась стихийным провозглашением автокефалии через «уход в раскол» частей Украинской церкви. И если РПЦ признает независимое украинское государство, ей самой стоило озаботиться вопросом украинской автокефалии, не дожидаясь, пока инициативу перехватят Константинополь и Вашингтон. Кстати, подпись нынешнего предстоятеля УПЦ МП митрополита Онуфрия (Березовского) стоит под обращением епископата этой церкви 1991 г. о даровании автокефалии Москвой.
Победа Владимира Зеленского на выборах президента притормозила процесс перехода общин из УПЦ МП в ПЦУ. Если за первые 4 месяца 2019 года перешло более 500 общин, то за оставшуюся часть года — около 100. Однако вспять этот процесс не пошел. Известно лишь 2 случая, когда общины, перешедшие в ПЦУ, вернулись обратно в УПЦ МП. Администрация Зеленского ведет себя «равноудаленно» от всех церковных юрисдикций, и какой-либо дискриминации ПЦУ или УПЦ МП не испытывают. Попытка же 90-летнего почетного патриарха Филарета (Денисенко) восстановить «под Зеленского» УПЦ КП, декларирующую свою независимость как от Москвы, так и от Константинополя, пока выглядит курьезом. Зеленскому она точно не интересна, а за Филаретом пошли лишь считанные приходы, статистически незаметные в масштабах Украины.
Единственным достижением Московского патриархата в период президентства Зеленского можно считать приостановку процесса переименования УПЦ МП Верховным судом Украины. В декабре 2018 года Верховная Рада приняла закон, по которому религиозные организации, центр которых расположен в государстве-агрессоре, должны внести упоминание об этом центре в свое официальное название. УПЦ МП, в частности, предлагалось переименовать в «РПЦ в Украине». Хотя УПЦ МП и не хочет собственной автокефалии, но называться «РПЦ» стесняется:
ее стратегическая задача — держать украинский православный народ и дальше в подчинении Московской патриархии, при этом не отпугивая его названием церкви, не приемлемым в условиях войны.
К началу 2020 года в Украине сложился такой юрисдикционный расклад: крупнейшей церковью остается УПЦ МП — более 13 тыс.приходов, на втором месте ПЦУ — около 8 тыс., далее — греко-католики с почти 4 тыс. приходов. Возрожденная Филаретом УПЦ КП едва ли имеет на территории Украины 20 общин.
В конце ноября минувшего года Москву посетил Иерусалимский патриарх Феофил III. Судя по тому, что в ходе своего краткого визита он встретился с президентом Владимиром Путиным, инициатива исходила от Кремля. Иерусалимский патриарх «владеет скрепой» — идейно значимым для российской власти чудом схождения Благодатного огня накануне Пасхи, который затем самолетами развозят по всем епархиям РПЦ. Многомиллионная российская телеаудитория наблюдает чудо в прямом эфире, причем комментаторы поясняют, что огонь посылается с неба только истинной церкви, а когда чудо закончится, наступит конец мира. Патриарх Феофил III лет 10 назад пытался скромно пояснить, что огонь не сходит прямо с неба, а является символической «репрезентацией» того, как свет Воскресения разлетелся по всему миру от Гроба Господня. Но патриарх остался неуслышанным в России.
Поскольку теперь Иерусалим посещает не меньше паломников из Украины, чем из России, а маленький греческий патриархат выживает в еврейском государстве только за счет паломников, сложилась реальная опасность признания ПЦУ и в Иерусалиме, что размывало бы телевизионный тезис о «схождении огня только к истинной церкви» (ведь ПЦУ - «раскольническая»). В Москве Феофилу III сделали ряд серьезных предложений, видимым знаком чего стало вручение ему в храме Христа Спасителя премии Фонда единства православных народов. В ответ Иерусалимский предстоятель пригласил всех своих коллег во главе с патриархами Варфоломеем и Кириллом на саммит в столицу Иордании Амман, где он хочет примирить их и найти какой-то выход из «украинского кризиса». Пока ни один предстоятель, кроме Кирилла, официально не подтвердил своего участия в саммите. Более того, патриарх Варфоломей написал свой отказ в категорической форме, а архиепископ Кипрский демонстративно не ответил на приглашение. Трудно понять, какие еще усилия может приложить Москва, чтобы саммит в Аммане состоялся...
***
Череда внешнеполитических поражений Московской патриархии отражается на влиятельности патриарха Кирилла во внутрироссийской политике. Личная встреча Путина с Иерусалимским патриархом показала, что Кремлю приходится брать на себя, в свое «ручное управление», даже сугубо церковную повестку. Конечно, для радикальных прогнозов пока нет оснований — никто не будет немедленно отправлять патриарха в отставку и заменять его «духовником президента» Тихоном (Шевкуновым). Но патриарху точно будет некомфортно и непривычно в той маргинальной политической нише, в которую его отправили не только внешнеполитические просчеты, но и периодически возникающие в российских медиа скандалы вокруг имени его и возглавляемой им структуры. Впрочем, такое его положение лишь отражает вполне естественную для цифровой эпохи тенденцию вытеснения религии из общественно-политического пространства в сокровенные глубины частной жизни человека. «Царство Мое не от мира сего», — предупреждал Иисус Христос.
