В этом году российско-германские отношения уже успели серьезно измениться. Пожалуй, впервые на встрече глав двух государств актуальные международно-политические проблемы – Ливия, Сирия и Иран – потеснили в повестке дня экономику и Украину. В этом году российско-германские отношения уже успели серьезно измениться. Пожалуй, впервые на встрече глав двух государств актуальные международно-политические проблемы – Ливия, Сирия и Иран – потеснили в повестке дня экономику и Украину.
На прошлых выходных Путин и Меркель говорили, конечно, и про «Северный поток» с «нормандским форматом», но главное, зачем прилетали в Москву канцлер и ее министр иностранных дел – это получить поддержку «берлинского процесса», нацеленного на урегулирование конфликта в Ливии.
Москва этот процесс поддержала, и уже через три дня Берлин объявил о проведении в ближайшие выходные давно откладывавшейся конференции на высшем уровне. Заодно во время встречи в Кремле обсудили ситуацию в Сирии и последние события в Ираке и Иране, осложнившие и без того непростую обстановку в регионе.
В общем, это была совсем нетипичная российско-германская встреча. Но то, что сейчас выглядит нетипичным, в будущем вполне может стать нормой.
В последние два десятилетия Россия и Германия, разными путями и с разной степенью успеха, возвращаются в «большую политику». Германии этот путь дается определенно сложнее. Она давно утратила былую хватку, а исторические комплексы сформировали в немецкой внешней политике «культуру сдержанности» – Берлин предпочитает действовать дипломатическими методами и использовать бундесвер в небоевых операциях. Исключения, конечно, есть, но пока они скорее подтверждают правило.
В Германии уже давно говорят, что от этой «культуры сдержанности» пора постепенно избавляться, поскольку мир меняется и надо начинать проявлять внешнеполитическую активность. Но на деле все оказывается не так просто – пацифизм глубоко засел и в немецком обществе, и в немецкой политической элите.
Россия историческими комплексами не страдает и активность проявлять не стесняется, используя при этом как советское наследие и опыт, так и собственные наработки. И ей, в отличие от Германии, есть чем похвастаться – от БРИКС до своих позиций на Ближнем Востоке.
«Если посмотреть на Сирию, то раньше для решения подобных конфликтов было обычным звонить в Вашингтон. Сегодня надо звонить в Москву. Без России нельзя решить проблемы во всем регионе» – это слова спикера по внешней политике фракции СвДП в Бундестаге Биджана Джир-Сарая, и подобные мнения сейчас очень распространены в Берлине.
Поэтому Меркель и Маас собираются и летят в Москву – чтобы добиться уже собственного внешнеполитического успеха. Германия хочет проявить себя в ливийском кризисе в качестве главного миротворца и поэтому взялась реализовать предложенный спецпредставителем ООН план урегулирования. Частью этого плана как раз и является предстоящая берлинская конференция.
Если у Германии все получится, то она убьет сразу двух зайцев – отчасти решит проблему беженцев и зарекомендует себя в качестве эффективного посредника в международных делах. Берлин уже давно добивается для себя такой роли, вполне сочетающейся с его не изжитой пока «культурой сдержанности».
К тому же в случае Ливии у Германии есть дополнительный повод – в 2011 году она единственная из западных стран воздержалась при голосовании в Совбезе ООН по резолюции 1973. За это свое «отступничество» Берлин потом достаточно натерпелся от партнеров, но зато теперь он имеет полное моральное право на посредничество.
Если же «берлинский процесс» провалится, то Германия будет пробовать себя где-нибудь еще. Немцы твердо намерены добиться для себя, а заодно и для Евросоюза места в «большой политике» и просто так от этого намерения не откажутся. В конце концов, для них это вопрос не столько престижа, сколько выживания в будущем миропорядке.
Теги: Россия и Германия
